Стихи

См. выше, и выше, и выше,
в такую забытую высь,
которой, ты помнишь, когда-то
с тобой мы безумно клялись!

И клятву сию мы сдержали!

А толку? А толку нема…
Ты помнишь, как нам обещали,
что ждут нас тюрьма да сума,

и прочие страхи и охи,

Высокой трагедии жуть?
И вот, как последние лохи,
мы дали себя обмануть.

Какая уж, к черту, трагедья!

Напрасно рыдает Пьеро!
Не верует в наши легенды
по трудоустройству бюро!

Молчите, проклятые книжки,

бумажки, цитаты, понты!..
См. ниже, и ниже, и ниже,
и ниже, и тише воды.

1998

* * *

Парфенову по НТВ внимая,
взирая на заветного Черненко,
старательно я все припоминаю,
но не могу припомнить хорошенько.

Все перепуталось – и времена застоя,

и перестройки времена хмельные,
когда в груди играло ретивое,
когда мы были, в общем, молодые,

когда тишайший м. н. с. Запоев

еще дичился прозвища Кибиров
и продолжал с энергией тупою
вгрызаться в гипс советского ампира.

Мечталось мне с подмостков «Альманаха»

средь новизны его первостатейной
всех обаять, и многих перетрахать,
и перерубинштейнить Рубинштейна,

перепаршивить Парщикова… Во как!

Не вышло. И уже, видать, не выйдет.
А если выйдет, то, конечно, боком.
Завидуй молча – как писал Овидий!

Завидуй молча – или не завидуй,

как Дмитрий Александрович нас учит.
Звучит эфир. Зияют аониды.
Сколь крут Уокер, но Пелевин круче!

Звучит эфир. Витийствует Доренко.

И группа «Стрелки» огнь рождает в чреслах.
И не могу я вспомнить хорошенько.
И неохота помнить, если честно.

1998

20 ЛЕТ СПУСТЯ

Гений чистой красоты…
Вавилонская блудница…
Мне опять явилась ты —
перси, очи, ягодицы!

В обрамленьи этих лет,

меж общагой и казармой
глупый смазанный портрет
засветился лучезарно.

На теперешний мой взгляд —

блядовита, полновата.
Из знакомых мне девчат
были лучшие девчата.

Комбинация, чулки,

и кримпленовое мини,
и Тарковского стихи —
нет вас больше и в помине.

Пиво на ВДНХ,

каберне, мицне, фетяска…
Кто здесь, книжник, без греха,
бросит пусть в тебя, бедняжка.

Был ребяческий разврат

добросовестен и вправду.
Изо всех моих утрат
помню первую утрату.

Пидманула-пидвела,

ДМБ мне отравила.
Ты в сырую ночь ушла —
знать, судьба меня хранила.

Это было так давно,

что уж кажется красиво,
что сказать тебе спасибо
мне уже немудрено.

1998

* * *