Умаяв ночь и стыд, в ком тело сбилось густо,Твой локон грел ей пуп, а ждал короны страх.Как в брешь сумел вбить логос в шхеру брюк, но пусто:Напев горит в дыму, ее мечты — в кострах.И с чувством трогал перси приторного бюста,И тискал пах за пух о прежних вечерах.Сумел лишь сжать ей в пройме влагу и стоустоЖеланий стих извлечь, как лирень на пирах.Не ты ли, пряча уд, во тьме вещал о крахе —Так дикари поют порой о бренном прахе,На лике липок пот и пенист смех из уст —Пил трезво пресный яд под теснотелый хруст,Под треск и крест корост стонал, простея в страхе,Кость трупа, прель простат — лист чист, час част, ты пуст.Сотрясения близ надбровья
Стон стен[24]
Странный сон…скучно скребешь свечу…2 ноября 1877 года«И сток стонал, цвета все постны и пусты,Стыл склеп и стык струил сон пагубный судьбою,Страданье совмещал, трос не скрипит с тобою,Средь свилей спелые не спряжены цветы.Степь, смраден струп страны, над спилом спеешь ты,Срез, скрежет — смертному скоту, сквозному бою,Стыл ствол, и страх сторон с трехкратною мольбоюИ стягом пел в строю, но прел из темноты.Столб с кровью стервенел в страдальческой разлуке,Стеклом стена стыда, как странны эти руки —Став стуком, им склонять старинную плиту.Стеблем спрягай ее, склей струнными цветами,Стихия стих сотрет в скромную пустоту:Следы строк скрой, сровняй тюремными устами».Враг вроде эха — в радость[25]
Ввысь важно взор вперял, верстой владел впервые:То вровень вехам уд, то эха вздетый мечВзахлеб во рту весны вербует. ПренебречьВниз воплем? Вой война, верней виток по вые.Ватаге ветхой власть вброд врыта. Вши живые —Те, что враздрай дыры, — вросли в любую речь.Восточный вялый вздох: «Удилы всем отсечьВ ряд!» — выше возвещал вождь. Вести спиртовыеВ тот вечер выпил вид. Враг веткой вмерз в земле,Возлегши, варвар вызрел. Взвыл. Венец в скале,Вплетя, внимал вертеп элладовой гробницыВслух всем. Вьюк втиснут, ты всполохом катастрофВезде умел в размер, входя, ваять границы…Встрянь, вентиль вкрученный, вонь вспученных ветров!Прах, пролетая, просел в пах[26]