Стихи

Осенняя нравится тяжба.
Суровый, но искренний взгляд
на месте в безвинности каждый,
листок не вернётся назад,
а будет лежать под ногами.
Шуршать при тяжёлой ходьбе
полями в стерне и лугами
с ночным переливом в судьбе.

Я помню безвыходность чувства,
в суровости странных забот
мои расплываются чувства,
и мне не хватает свобод,
закованных в латы безвестья
под синим безлунным шатром,
где льётся осенняя песня,
уже не беснуется гром.

Купается

Трагичность осеннего буйства
всё чаще ввергает всех в сон
печального с посвистом чувства
пред святостью древних икон.

Они нам прощают познанье
законов забытых времён.
Напрасны, как видим, исканья
неравновеликих имён.

На ветреном склоне участья
под пологом святости лет.
Купается исподволь в счастье
себя не познавший Поэт.

Не думая

Не привыкайте к дефициту
вы к чести, совести своей.
Траву, подобно антрациту,
не рассыпайте в поле дней.
Суровость схватится за бёдра,
не признавайся ей в любви,
которая не носит вёдра
не сзади и не впереди.

Иду спокойненько забытый —
она шумит, а мне смешно,
что было даже одиноко
смотреть в открытое окно
за синий лес в печали грустной,
не думая о пошлых днях,
которые умчались с хрустом,
как будто летом на санях!

Вторгшийся

Что неслыханно, то свято,
хоть понять и не дано,
что идём туда обратно —
гордые бежим в кино —
на стене осеннего рассвета
под нелепостью степной
ждём ошалелые ответа,
не зная, что там за стеной
чистого дождя из лета.
В осень вторгшийся с утра,
потому что есть примета —
будет точно на ура!

Мы тупели

Танцевали менуэты,
развлекались, как могли,
и встречали мы рассветы
нашей в юности любви.
Солнце светит, разгоняет
своенравности туман.
На меня собаки лают,
норовят залезть в карман.
Ничего нельзя поделать,
хоть старайся без конца.
Чёрное вдруг стало белым,
но с потерею лица.
Необласканные ветви
потеряли листья вмиг.
День прекрасный, в сути, светлый,
омрачает горький крик,
раздаётся что над полем
в беспокойстве за страну.
Неисполненные роли
превращаются в вину
перед будущим рассветом
неизвестности степной.
Преклоняюсь пред Поэтом,
кто беседует со мной
в недалёком беспокойстве
за бестактность миража,
проявляющий геройство
в безнадёге виража.
Танцевали менуэты
под весёлый ветра свист
знаменитые Поэты
и отплясывали твист,
зажигали рок-н-роллы,
зуб дробили на куски.
Мы тупели и уколы
от недрогнувшей руки

получали по заслугам
с вероятностью навзрыд,
не ходили кто за плугом
и теряли с ходу стыд.

Потускнел