Стихи. Часть 1

Как хочется влюбиться!
Как хочется пожить
Не обречённой птицей,
Обученной служить.

Казалось, в чём же дело?

Расправить крылья разве труд?
Увы, та птичка улетела,
А этой страшен даже пруд.

Хотя вода – стекло и тоньше

И глубина, идти – не плыть.
Но это крылышки,
Я их с презрением отброшу,
А белые у ангелов мне не добыть.

Нет, Бог свидетель, я не ради слова,

Чтоб повкусней изюминка греха.
Хочу любить и быть любимым,
Разве это плохо?..
Кто скажет «да» – он прав,
Но ровно, впрочем, как и я.

«Улыбайся. Улыбайся…»

Улыбайся. Улыбайся
Надрывно. Через не могу,
Но так бывает в жизни:
Она уже готова ко всему,
И он как перечитывает письма.

Куда ушло? Кто виноват?

Зачем теперь? Зачем не раньше?
Ответить мог, наверное, бы сад
Вишнёвый, но там давно не он, а дачи.

Удача, может быть, лицо

Разрухи этой изменила?
Хотя где сердце? А где пальто?
Как и престижная квартира?..

Наш век, конечно, лицемер.

Мы тоже, стало быть, не лучше.
Но если это возводить в пример,
Охватывает страх, смятенье, ужас…

Всему причиной, верно, холодок,

Осенний, поутру, с морозцем,
И та печаль не пройденных дорог,
Особенно когда ни облачка, но только солнце.

Так, без упрёка, чтобы вслух.

Едва наметив бровью драму,
Она на кухню, и он к столу,
И оба – словно в волчью яму.

Погибнуть точно не дадут.

Всесильный быт найдёт лекарства,
Не только дети – внуки ждут…
И остаётся что? Конечно, улыбаться.
Улыбаться.

На пороге 60-летия, вместо приветствия

Я был упрям, но не в дугу.
Высок и строен, любил мечту,
Скромнее жизнь и даже зло,
Не потому
Что мало – меньше меньшего везло.
Другая ржа точила мой хребет,
И тем ржавей, чем больше лет —
Хирел, качался и старел,
Как все, как вся страна, беднел.
Но даже это я ещё терпел.
Натужно, тяжко – всё равно сопел.
Порой под рюмку, чтобы не орать —
Уснуть, забыться, отстонать.
Да спиться просто, но крест гнилой:
Не нужен здесь и там чужой.
И я трезвел. Трезвел! Как камушек
в огонь,
Как гвоздь – в раскрытую ладонь.
А вбить? Вбивали без меня,
Тем более был крест, был грешный я.

Ещё не пройден путь,

И поднимает ртуть
Моё тепло под мышкой сквозь стекло.
Не взвешен, не подсчитан, стало быть, ещё
Весь не измерен от и до.
А стоило иль нет тянуть?
Ответит тихий мой последний путь —
Найдутся если проводить,
Да не затем чтобы поесть, попить…
Другие, мне не знакомые,
Судьбой не огранённые,
Скорее отдалённые, как весточка небес.
И хорошо, что высоко…
Я разгляжу и дерево и лес.
А если?.. Если – значит честь
Была оказана, какая есть,
Верней, была, точнее, не было.
Всё прокоптил до неба я.

На пороге шестидесятилетия в мажоре