Читаем Стихи и эссе полностью

 Out of a gothic North, the pallid childrenOf a potato, beer-or-whiskyGuilt culture, we behave like our fathers and comeSouthward into a sunburnt otherwhereOf vineyards, baroque, la bella figura,To these feminine townships where menAre males, and siblings untrained in a ruthlessVerbal in-fighting as it is taughtIn Protestant rectories upon drizzlingSunday afternoons-no more as unwashedBarbarians out for gold, nor as profiteersHot for Old Masters, but for plunderNevertheless-some believing amoreIs better down South and much cheaper(Which is doubtful), some persuaded exposureTo strong sunlight is lethal to germs(Which is patently false) and others, like me,In middle-age hoping to twig fromWhat we are not what we might be next, a questionThe South seems never to raise. PerhapsA tongue in which Nestor and Apemantus,Don Ottavio and Don Giovanni makeEqually beautiful sounds is unequippedTo frame it, or perhaps in this heatIt is nonsense: the Myth of an Open RoadWhich runs past the orchard gate and beckonsThree brothers in turn to set out over the hillsAnd far away, is an inventionOf a climate where it is a pleasure to walkAnd a landscape less populatedThan this one. Even so, to us it looks very oddNever to see an only child engrossedIn a game it has made up, a pair of friendsMaking fun in a private lingo,Or a body sauntering by himself who is notWanting, even as it perplexesOur ears when cats are called Cat and dogs eitherLupo, Nero or Bobby. Their diningPuts us to shame: we can only envy a peopleSo frugal by nature it costs themNo effort not to guzzle and swill. Yet (if IRead their faces rightly after ten years)They are without hope. The Greeks used to call the SunHe-who-smites-from-afar, and from here, whereShadows are dagger-edged, the daily ocean blue,I can see what they meant: his unwinkingOutrageous eye laughs to scorn any notionOf change or escape, and a silentEx-volcano, without a stream or a bird,Echoes that laugh. This could be a reasonWhy they take the silencers off their Vespas,Turn their radios up to full volume,And a minim saint can expect rockets-noiseAs a counter-magic, a way of sayingBoo to the Three Sisters: "Mortal we may be,But we are still here!" might cause them to hankerAfter proximities-in streets packed solidWith human flesh, their souls feel immuneTo all metaphysical threats. We are rather shocked,But we need shocking: to accept space, to ownThat surfaces need not be superficialNor gestures vulgar, cannot reallyBe taught within earshot of running waterOr in sight of a cloud. As pupilsWe are not bad, but hopeless as tutors:Goethe, Tapping homeric hexametersOn the shoulder-blade of a Roman girl, is(I wish it were someone else) the figureOf all our stamp: no doubt he treated her well,But one would draw the line at callingThe Helena begotten on that occasion,Queen of his Second Walpurgisnacht,Her baby: between those who mean by a life aBildungsroman and those to whom livingMeans to-be-visible-now, there yawns a gulfEmbraces cannot bridge. If we tryTo "go southern", we spoil in no time, we growFlabby, dingily lecherous, andForget to pay bills: that no one has heard of themTaking the Pledge or turning to YogaIs a comforting thought-in that case, for allThe spiritual loot we tuck away,We do them no harm-and entitles us, I thinkTo one little scream at A piacere,Not two. Go I must, but I go grateful (evenTo a certain Monte) and invokingMy sacred meridian names, Vito, Verga,Pirandello, Bernini, Bellini,To bless this region, its vendages, and thoseWho call it home: though one cannot alwaysRemember exactly why one has been happy,There is no forgetting that one was.
Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека поэта и поэзии

Стихотворения
Стихотворения

Родилась в Москве 4 мая 1963 года. Окончила музыкальный колледж им. Шнитке и Академию музыки им. Гнесиных по специальности "История музыки" (дипломная работа «Поздние вокальные циклы Шостаковича: к проблеме взаимоотношения поэзии и музыки»).С восьми до восемнадцати лет сочиняла музыку и хотела стать композитором. Работала экскурсоводом в доме-музее Шаляпина, печатала музыковедческие эссе, около десяти лет пела в церковном хоре, двенадцать лет руководила детской литературной студией «Звёзды Зодиака».Стихи начала писать в возрасте двадцати лет, в роддоме, после рождения первой дочери, Натальи, печататься — после рождения второй, Елизаветы. Первая подборка была опубликована в журнале "Юность", известность пришла с появлением в газете "Сегодня" разворота из семидесяти двух стихотворений, породившего миф, что Вера Павлова — литературная мистификация. Печаталась в литературных журналах в России, Европе и Америке.В России выпустила пятнадцать книг. Лауреат премий имени Аполлона Григорьева, «Антология» и специальной премии «Московский счёт».Переведена на двадцать иностранных языков. Участвовала в международных поэтических фестивалях в Англии, Германии, Италии, Франции, Бельгии, Украине, Айзербайджане, Узбекистане, Голландии, США, Греции, Швейцарии.Автор либретто опер «Эйнштейн и Маргарита», «Планета Пи» (композитор Ираида Юсупова), «Дидона и Эней, пролог» (композитор Майкл Найман), "Рождественская опера" (композитор Антон Дегтяренко), "Последний музыкант" (композитор Ефрем Подгайц), кантат "Цепное дыхание" (композитор Пётр Аполлонов), "Пастухи и ангелы" и "Цветенье ив" (композитор Ираида Юсупова), "Три спаса" (композитор Владимир Генин).Записала как чтец семь дисков со стихами поэтов Серебряного Века. Спектакли по стихам Павловой поставлены в Скопине, Перми, Москве. Фильмы о ней и с её участием сняты в России, Франции, Германии, США.Живёт в Москве и в Нью Йорке. Замужем за Стивеном Сеймуром, в прошлом — дипломатическим, а ныне — литературным переводчиком.

Вера Анатольевна Павлова

Поэзия / Стихи и поэзия
Стихотворения и поэмы
Стихотворения и поэмы

В настоящий том, представляющий собой первое научно подготовленное издание произведений поэта, вошли его лучшие стихотворения и поэмы, драма в стихах "Рембрант", а также многочисленные переводы с языков народов СССР и зарубежной поэзии.Род. на Богодуховском руднике, Донбасс. Ум. в Тарасовке Московской обл. Отец был железнодорожным бухгалтером, мать — секретаршей в коммерческой школе. Кедрин учился в Днепропетровском институте связи (1922–1924). Переехав в Москву, работал в заводской многотиражке и литконсультантом при издательстве "Молодая гвардия". Несмотря на то что сам Горький плакал при чтении кедринского стихотворения "Кукла", первая книга "Свидетели" вышла только в 1940-м. Кедрин был тайным диссидентом в сталинское время. Знание русской истории не позволило ему идеализировать годы "великого перелома". Строки в "Алене Старице" — "Все звери спят. Все люди спят. Одни дьяки людей казнят" — были написаны не когда-нибудь, а в годы террора. В 1938 году Кедрин написал самое свое знаменитое стихотворение "Зодчие", под влиянием которого Андрей Тарковский создал фильм "Андрей Рублев". "Страшная царская милость" — выколотые по приказу Ивана Грозного глаза творцов Василия Блаженною — перекликалась со сталинской милостью — безжалостной расправой со строителями социалистической утопии. Не случайно Кедрин создал портрет вождя гуннов — Аттилы, жертвы своей собственной жестокости и одиночества. (Эта поэма была напечатана только после смерти Сталина.) Поэт с болью писал о трагедии русских гениев, не признанных в собственном Отечестве: "И строил Конь. Кто виллы в Луке покрыл узорами резьбы, в Урбино чьи большие руки собора вывели столбы?" Кедрин прославлял мужество художника быть безжалостным судьей не только своего времени, но и себя самого. "Как плохо нарисован этот бог!" — вот что восклицает кедринский Рембрандт в одноименной драме. Во время войны поэт был военным корреспондентом. Но знание истории помогло ему понять, что победа тоже своего рода храм, чьим строителям могут выколоть глаза. Неизвестными убийцами Кедрин был выброшен из тамбура электрички возле Тарасовки. Но можно предположить, что это не было просто случаем. "Дьяки" вполне могли подослать своих подручных.

Дмитрий Борисович Кедрин

Поэзия / Проза / Современная проза
Стихотворения
Стихотворения

Стихотворное наследие А.Н. Апухтина представлено в настоящем издании с наибольшей полнотой. Издание обновлено за счет 35 неизвестных стихотворений Апухтина. Книга построена из следующих разделов: стихотворения, поэмы, драматическая сцена, юмористические стихотворения, переводы и подражания, приложение (в состав которого входят французские и приписываемые поэту стихотворения).Родился 15 ноября (27 н.с.) в городе Волхов Орловской губернии в небогатой дворянской семье. Детство прошло в деревне Павлодар, в родовом имении отца.В 1852 поступил в Петербургское училище правоведения, которое закончил в 1859. В училище начал писать стихи, первые из которых были опубликованы в 1854, когда ему было 14 лет. Юный автор был замечен, и ему прочили великое поэтическое будущее.В 1859 в журнале "Современник" был напечатан цикл небольших лирических стихотворений "Деревенские очерки", отразивших гражданское настроение Апухтина, которые отчасти возникли под влиянием некрасовской поэзии. После 1862 отошел от литературной деятельности, мотивируя это желанием остаться вне политической борьбы, в стороне от каких-либо литературных или политических партий. Он уехал в провинцию, служил в Орловской губернии чиновником особых поручений при губернаторе. В 1865 прочел две публичные лекции о жизни и творчестве А. Пушкина, что явилось событием в культурной жизни города.В том же году вернулся в Петербург. Поэт все более напряженно работает, отыскивая собственный путь в поэзии. Наибольшую известность ему принесли романсы. Используя все традиции любовного, цыганского романса, он внес в этот жанр много собственного художественного темперамента. Многие романсы были положены на музыку П. Чайковским и другими известными композиторами ("Забыть так скоро", "День ли царит", "Ночи безумные" и др.). В 1886 после выхода сборника "Стихотворения" его поэтическая известность окончательно упрочилась.В 1890 были написаны прозаические произведения — "Неоконченная повесть", "Архив графини Д.", "Дневник Павлика Дольского", опубликованные посмертно. Прозу Апухтина высоко оценивал М.А. Булгаков. Уже в 1870-х годах у него началось болезненное ожирение, которое в последние десять лет его жизни приняло колоссальные размеры. Конец жизни он провёл практически дома, с трудом двигаясь. Умер Апухтин 17 августа (29 н.с.) в Петербурге.

Алексей Николаевич Апухтин

Поэзия
Стихи
Стихи

Биография ВАСИЛИЙ ЛЕБЕДЕВ-КУМАЧ (1898–1949) родился в 1898 году в семье сапожника в Москве. Его настоящая фамилия Лебедев, но знаменитым он стал под псевдонимом Лебедев-Кумач. Рано начал писать стихи — с 13-ти лет. В 1916 году было напечатано его первое стихотворение. В 1919-21 годах Лебедев-Кумач работал в Бюро печати управления Реввоенсовета и в военном отделе "Агит-РОСТА" — писал рассказы, статьи, фельетоны, частушки для фронтовых газет, лозунги для агитпоездов. Одновременно учился на историко-филологическом факультете МГУ. С 1922 года сотрудничал в "Рабочей газете", "Крестянской газете", "Гудке", в журнале "Красноармеец", позднее в журнале "Крокодил", в котором проработал 12 лет.В этот период поэт создал множество литературных пародий, сатирических сказок, фельетонов, посвященных темам хозяйства и культурного строительства (сб. "Чаинки в блюдце" (1925), "Со всех волостей" (1926), "Печальные улыбки"). Для его сатиры в этот период характерны злободневность, острая сюжетность, умение обнаружить типичные черты в самых заурядных явлениях.С 1929 года Лебедев-Кумач принимал участие в создании театральных обозрений для "Синей блузы", написал тексты песен к кинокомедиям "Веселые ребята", "Волга-Волга", "Цирк", "Дети капитана Гранта" и др. Эти песни отличаются жизнерадостностью, полны молодого задора.Поистине народными, чутко улавливающими ритмы, лексику, эстетические вкусы и настрой времени стали многочисленные тексты песен Лебедева-Кумача, написанные в основном в 1936–1937: молодежные, спортивные, военные и т. п. марши — Спортивный марш («Ну-ка, солнце, ярче брызни, / Золотыми лучами обжигай!»), Идем, идем, веселые подруги, патриотические песни Песня о Родине («Широка страна моя родная…», песни о повседневной жизни и труде соотечественников Ой вы кони, вы кони стальные…, Песня о Волге («Мы сдвигаем и горы, и реки…»).То звучащие бодрым, «подстегивающим», почти императивным призывом («А ну-ка девушки! / А ну, красавицы! / Пускай поет о нас страна!», «Будь готов, всегда готов! / Когда настанет час бить врагов…»), то раздумчивые, почти исповедальные, похожие на письма любимым или разговор с другом («С той поры, как мы увиделись с тобой, / В сердце радость и надежду я ношу. /По-другому и живу я и дышу…, «Как много девушек хороших, /Как много ласковых имен!»), то озорные, полные неподдельного юмора («Удивительный вопрос: / Почему я водовоз? / Потому что без воды / И ни туды, и ни сюды…», «Жил отважный капитан…», с ее ставшим крылатым рефреном: «Капитан, капитан, улыбнитесь! / Ведь улыбка — это флаг корабля. / Капитан, капитан, подтянитесь! / Только смелым покоряются моря!»), то проникнутые мужественным лиризмом («…Если ранили друга — / Перевяжет подруга / Горячие раны его»), песенные тексты Лебедева-Кумача всегда вызывали романтически-светлое ощущение красоты и «правильности» жизни, молодого задора и предчувствия счастья, органично сливались с музыкой, легко и безыскусственно, словно рожденные фольклором, ложились на память простыми и точными словами, энергично и четко построенными фразами.В 1941 году Лебедев-Кумач был удостоен Государственной премии СССР, а в июне того же года в ответ на известие о нападении гитлеровской Германии на СССР написал известную песню "Священная война" («Вставай, страна огромная, / Вставай на смертный бой…»; текст опубликован в газете «Известия» через 2 дня после начала войны, 24 июня 1941)..Об этой песне хочется сказать особо. Она воплотила в себе всю гамму чувств, которые бушевали в сердце любого человека нашей Родины в первые дни войны. Здесь и праведный гнев, и боль за страну, и тревога за судьбы близких и родных людей, и ненависть к фашистским захватчикам, и готовность отдать жизнь в борьбе против них. Под эту песню шли добровольцы на призывные пункты, под нее уходили на фронт, с ней трудились оставшиеся в тылу женщины и дети. "Вставай, страна огромная!" — призывал Лебедев-Кумач. И страна встала. И выстояла. А потом праздновала Великую Победу над страшной силой, противостоять которой смогла только она. И в эту победу внес свой вклад Лебедев-Кумач, внес не только песней, но и непосредственным участием в военных действиях в рядах военно-морского флота.Песни на слова Лебедева-Кумача исполнялись на радио и концертах, их охотно пел и народ. Богатую палитру настроений, интонаций, ритмического рисунка демонстрируют песни на стихи Лебедева-Кумачева Лунный вальс («В ритме вальса все плывет…»), Молодежная («Вьется дымка золотая, придорожная…»), Чайка («Чайка смело / Пролетела / Над седой волной…»). Многие песни поэта впервые прозвучали с киноэкрана (кинокомедии Веселые ребята, Цирк, 1936, Дети капитана Гранта, 1936, Волга-Волга, 1937, муз. И.О.Дунаевского).В годы Великой Отечественной войны Лебедев-Кумач, служивший в военно-морском флоте, написал много массовых песен и стихов, звавших к битве (сборники Споем, товарищи, споем! В бой за Родину! Будем драться до победы, все 1941; Вперед к победе! Комсомольцы-моряки, оба 1943). Автор поэтических сборников Книга песен, Моим избирателям (оба 1938), Мой календарь. Газетные стихи 1938 г. (1939), Песни (1939; 1947), Колючие стихи (1945), Стихи для эстрады (1948), стихов, адресованных детям (Петина лавка, 1927; Про умных зверюшек, 1939; Под красной звездой, 1941).Лебедев-Кумач пришел с фронта, награжденный тремя орденами, а также медалями.Умер Лебедев-Кумач в Москве 20 февраля 1949.

Василий Иванович Лебедев-Кумач

Поэзия

Похожие книги

Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Призвание варягов
Призвание варягов

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. С начала 90-х годов проживает в Швеции. Лидия Павловна широко известна своими трудами по начальному периоду истории Руси. В ее работах есть то, чего столь часто не хватает современным историкам: прекрасный стиль, интересные мысли и остроумные выводы. Активный критик норманнской теории происхождения русской государственности. Последние ее публикации серьёзно подрывают норманнистские позиции и научный авторитет многих статусных лиц в официальной среде, что приводит к ожесточенной дискуссии вокруг сделанных ею выводов и яростным, отнюдь не академическим нападкам на историка-патриота.Книга также издавалась под названием «Призвание варягов. Норманны, которых не было».

Лидия Грот , Лидия Павловна Грот

Публицистика / История / Образование и наука