Стихи и поэмы

Вы ни разу не были?

В ней темно, как будто... Тьфу ты —

Чуть не ляпнул лишнего!

Заглянули б на минуту

И обратно вышли бы!

Я поэт и существую

На стихотворения,

И поэтому живу я

В жутком помещении!

Знаете! Когда-то сами

Вы на лире тренькали

В дни, пока был Зевс не сброшен

С неба в зад коленкою!

Умоляю вас, коллега,

Быть ко мне гуманнее

И отныне не скупиться

На свое сияние.

Пешт, 1844 г.

 

 

АХ, ЕСЛИ Б НЕ НОСИЛ Я ШАПКУ...

Ах, если б не носил я шапку,

Скорей похожую на тряпку,

Я был бы парень хоть куда,

Я б кавалером был тогда!

И если б третий год на свете

Не щеголял в одном жилете,

Я был бы парень хоть куда,

Я б кавалером был тогда!

И если б два пальто при этом —

Одно зимой, другое летом,

Я был бы парень хоть куда,

Я б кавалером был тогда!

И если б у штанов проклятых

Не бахрома, не зад в заплатах,

Я был бы парень хоть куда,

Я б кавалером был тогда!

И если б мне ботинки тоже

Из новой и хорошей кожи,

Я был бы парень хоть куда,

Я б кавалером был тогда!

И если б эти «если», «если»

Подохли все и не воскресли,

Я стал бы парнем хоть куда,

Я б кавалером стал тогда!

Пешт, 1844 г.

 

 

ЕСЛИ ДЕВУШКИ НЕ ЛЮБЯТ...

Если девушки не любят,

Выпей, брат, —

И приснится, что пленяешь

Всех подряд.

Если денег нет в кармане,

Выпей, брат, —

И приснится, будто царски

Ты богат.

Если горе навалилось,

Выпей, брат, —

И, как дым, твои печали

Улетят.

Я всего лишен, зато я

Горем сыт, —

Горе горькое мне втрое

Пить велит.

Пешт, 1844 г.

 

 

ЧОКОНАИ

Поп-кальвинист на белом свете жил,

А с тем попом Чоконаи дружил.

Однажды, в путь пустясь из Дебрецена

И навестивши друга невзначай,

«Дай горло промочить», — сказал смиренно

Чоконаи Витез Михай.

«Вино найдем! Как ты подумать мог,

Чтобы для друга моего глоток

Вина в моем подвале не нашелся!

Ты только пей да кружку подставляй», —

Так поп сказал, и с ним в подвал поплелся

Чоконаи Витез Михай.

«Ну, пить так пить!» — воскликнул щедрый поп.

Взмахнул рукой, из бочки пробку — хлоп!

«Я кран забыл! Я стал совсем болваном! —

Вдруг он вскричал. — Ни мига не теряй!

Беги наверх!» И побежал за краном

Чоконаи Витез Михай.

Ладонью поп отверстие зажал,

И крана он в большом волненье ждал,

Но крана нет. И поп ворчал, сердился:

«Исчез! Пропал! Такого посылай!

К какому дьяволу он провалился,

Чоконаи Витез Михай?»

Ждать больше нет терпенья. Решено.

Поп бросил бочку (вытекло вино),

В дом поднялся, все осмотрел там грозно.

Нет никого. Сиди да поджидай.

Вернулся вечером, и очень поздно,

Чоконаи Витез Михай.

А дело было, скажем прямо, в том,

Что, кран ища, обшарил он весь дом,

Все перерыл с усердьем неустанным,

Но не нашел. Где хочешь доставай!

Решил к соседям забежать за краном

Чоконаи Витез Михай.

А у соседей пир. Едва вошел,

Уже его зовут, ведут за стол.

И за едой, средь щедрых возлияний,

Хватив вина хмельного через край,

Не вспомнил о попе, забыл о кране

Чоконаи Витез Михай.

Пешт, 1844 г.

 

 

МОЯ ЛЮБОВЬ

Моя любовь не соловьиный скит,

Где с пеньем пробуждаются от сна,

Пока земля наполовину спит,

От поцелуев солнечных красна.

Моя любовь не тихий пруд лесной,

Где плещут отраженья лебедей

И, выгибая шеи пред луной,

Проходят вплавь, раскланиваясь с ней.

Моя любовь не сладость старшинства

В укромном доме средь густых ракит,

Где безмятежность, дому голова,

По-матерински радость-дочь растит.

Моя любовь дремучий темный лес,

Где проходимцем ревность залегла

И безнадежность, как головорез,

С кинжалом караулит у ствола.

Пешт, 1844 г.

 

 

БУШУЮЩЕЕ МОРЕ...

Бушующее море,

С землей и небом споря,

Любовь уж больше волн не мечет в небосвод,

Но тихо задремала,

Как море после шквала,

Как после слез покой у крошек настает.

Она плывет не глядя.

Ее зеркальной гладью

Уносит в даль надежд качанье челнока,

И песнью соловьиной

С береговой плотины

Ей будущее шлет привет издалека.

Пешт, 1844 г.

 

 

ПРОТИВ КОРОЛЕЙ

Известно: ребятишкам все забава...

Народы тоже ведь детьми когда-то были —

Их тешили блестящие игрушки,

Короны, троны, мантии манили.

Возьмут глупца, ведут, ликуя, к трону:

Вот и король! На короле — корона!

Вот королевства! Вот высоты власти!

Как кружат голову они. Похоже,

Что короли и в самом деле верят,

Что правят нами милостию божьей.

Нет, заблуждаетесь! Ошиблись, господа, вы!

Вы куклами лишь были для забавы!

Мир совершеннолетним стал отныне,

Мужчине не до кукол в самом деле!

Эй, короли, долой с пурпурных кресел!

Не ждите, чтоб и головы слетели

Вслед за короной, если мы восстанем.

А вы дождетесь! Мы шутить не станем!

Так будет! Меч, что с плеч Луи Капета

Снес голову на рынке средь Парижа,

Не первая ли молния грядущих

Великих гроз, которые я вижу

Над каждой кровлей царственного дома?

Не первый грохот этого я грома!

Земля сплошною сделается чащей,

Все короли в зверьков там превратятся,

И будем мы в свирепом наслажденье,

Садя в них пули, как за дичью, гнаться

И кровью их писать в небесной сини:

«Мир не дитя! Он зрелый муж отныне!»

Пешт, 1844 г.

 

 

ДИКИЙ ЦВЕТОК

Что вы лаетесь, собаки?

Не боюсь! Умерьте злость!

В глотку вам, чтоб подавились,

Суну крепкую я кость.

Не тепличный я цветочек,

Вам меня не срезать, нет!

Я безудержной природы

Дикий, вольный первоцвет!