Стихи и слезы и любовь. Поэтессы пушкинской эпохи

Елена Майорова Стихи и слезы и любовь. Поэтессы пушкинской эпохи

Знак информационной продукции 16+

Сайт издательства www.veche.ru

XIX век был временем поэзии, веком Пушкина и Лермонтова, Жуковского, Баратынского и Языкова, Батюшкова, Веневитинова, Кольцова… Стихи писали Вяземский, Кюхельбекер, Дельвиг, Поливанов, и т. д. В начале XIX века Анна Бунина и Анна Волкова, сумев отбросить стесняющие предубеждения, уже стремились печатать свои стихи, добивались этого и даже прибегали к покровительству не только писателей, но и сановных, придворных лиц. Не затерялись в истории и такие женские дарования, как М. Сушкова, автор «Ироид, музам посвященных», А. Вельяшева-Волынцева, напечатавшая перевод с французского «О графе Оксфордском и Милодии Гербии», княжна Евдокия Урусова, княжна Е. Меншикова. Наши современники, как правило, не знакомы с их творчеством, почти ничего не знают об их интересной и яркой литературной судьбе.

Эти поэтессы первыми в России стали издавать книги своих стихотворений и вступать в существовавшие тогда литературные объединения. А вскоре, в то время, когда русская поэзия, русская литература стремительно обретала присущую ей глубину и блеск, женское творчество стало приобретать общественное значение.

Обрели признание такие женские дарования, как романтическая Евдокия Растопчина, благонамеренная Александра Ишимова, неустроенная Мария Лисицына, сестры Надежда и Серафима Тепловы и многие другие. Не менее тридцати женщин пробовали себя в поэзии и прозе. Поэтессы претендовали на роль, равную роли мужчин; их принимали в своё братство, ценили и даже возвеличивали самые блестящие, крупнейшие деятели тогдашней литературы, начиная с Пушкина и Жуковского, Баратынского и Языкова…

Участь многих из писательниц и поэтесс печальна, творческий путь тернист. В восемнадцать лет ушла из жизни Елизавета Кульм. От чахотки умерла 17-летняя Сарра Толстая, которую Белинский называл «одной из самых странных, самых оригинальных, самых поэтических и по натуре, и по судьбе, и по таланту, и по духу личностей». Он сожалел, что это прекрасное явление «промелькнуло без следа и памяти». Анна Бунина, о которой Карамзин сказал: «Ни одна женщина не писала у нас так сильно», всю жизнь страдала от неизлечимой болезни. Закончила свои дни в «приюте скорби» – сумасшедшем доме – А. В. Зражевская. От нищеты и безысходности затворилась в монастыре Мария Лисицына. И все же лишения – невозможность свести концы с концами, каждодневная забота о хлебе насущном, унижения и непонимание – не помешали развиться таланту многих одаренных пишущих женщин, не убили «души прекрасные порывы».

Даже внешне благополучные обеспеченные светские дамы, дерзнувшие бросить вызов традиционным представлениям, отводящим женщине лишь обязанности дочери, жены, хозяйки, матери и как уступку современным веяниям – сферу чувств, изящной саморефлексии и т. п., – оказывались под прицелом критики и предвзятого отношения общества. В нем царило убеждение, что интеллектуальная и творческая деятельность противопоказана женщине по многим причинам.

Прежде всего, она противоестественна: вредна для здоровья, приводит к бесплодию, уничтожает в женщине все женское и заставляет причислить ее «к разряду чудовищ, которых настоящее место не в будуаре, благоухающем резедой и амброй, а в кабинете естественной истории, рядом со сросшимися сиамцами, с младенцем о четырех головах…»

Женщине нельзя быть писательницей, потому что это бесстыдно. «Женщина, хранительница источников обновления жизни, существо, назначенное владычествовать любовью, желая блистать произведениями своего ума, своей учености, наполовину, если не более, сбрасывает с себя покрывало стыда: тут уж нет того целомудрия, ни того чистого, восхитительного кокетства, которые составляют в женщине необходимые начала этого великого воспроизводительного чувства, самого важного, самого почтенного в природе».

Чтение и сочинительство развращают ум и воображение девушки: выходя замуж, она уже как бы не невинна, у нее слишком большой «опыт» – и потому нормальная супружеская жизнь для нее невозможна, в обществе она невыносима.

Женщина не может быть писателем, так как талант может «выделяться» лишь мужским организмом, – «все эти способности составляют принадлежность той прибавочной четверти фунта мозгу, которая дана мужчине и не дана женщине».

Наконец, общеизвестно, что все писательницы во все времена и во всех странах – от Сафо до Авроры Дюдеван – развратные и опасные уроды.

Добросердечный В. А. Жуковский предупреждал о неприятностях, на которые обрекает себя каждая женщина-писательница, о том, что «авторство выводит женщин из тихого круга, что все женщины-писательницы составляют исключение и очень дорого заплатили за блестящую славу свою, что это нечто такое, что должно иметь влияние на целую жизнь,… что с авторством соединены тысячи неприятностей».