Стихи II

Чудесная, чУдная и чуднАя,
Личико в золоте, глаза детские.
Чем тебя радовать? Я не знаю —
Моими стихами, нежными песнями.
Белые полосы, черные полосы.
Рой веснушек, пушатся волосы.
Я согрею тебя, жаром обдам,
И никому, не зачем не отдам.
Корабли сгорят и уснут моря,
Молча я спою, не наговоря
Слов простых. Взгляд косой.
Сапоги ушли, ходит кот босой.
Замурлычет, заурчит, заорет.
Перевёрнут шар. Всё наоборот.

«Вот ты — дура, какая нелепая!..»

«Вот ты — дура, какая нелепая!»
«Да, ты чё! Из тебя я слеплена.»
«Рот закрой. Встала и пошла»
Фразой, тупостью жизнь опошлена.
Ужасалась, смеялась, текла рекой
В одинокий хомут, омутиный покой.
Покрывалась коростою старая рана.
Всё так глупо и просто, а в кровь окаянная
Злость лилась, чтоб бесится слюной
Белой, губы украсить. Облиться водой
И шипеть, и кипеть, в гоготание квасить
Всё подряд, не щадя разрубить пополам,
В извращенье упасть от Тибетских лам.
Звать на помощь Далай, карму чистить рукой.
А придет Балалай и закончит покой.
Опустевшая ночь, гонга звёздная пыль.
Тишиной изнемочь — это жизнь, это быль.

«Я чувствую тебя, ты самогоном пахнешь…»

Я чувствую тебя, ты самогоном пахнешь.
Плыву в тумане своей творческой реки.
Смородиной не стала — дышишь, пашешь.
Взять за руку не смеешь вопреки,
Всей жизни и позвать с собой,
Где мокрая река
С блесною рыба плачет на удочке.
Так крепок улья рой.
Где из себя воспоминанья трачу.
Где я люблю и
Вечен твой покой.

«Долго в барокамере скакал…»

Долго в барокамере скакал,
Волосы отбросив со спины,
Корчился, не ел, не пил, лакал.
Брызгами отравленой слюны
Стёкол отражение гасил.
Выл, вопил, стонал и голосил
Бледный выкидыш,
Весенний ранний плод.
Жизнь сочилась, продолжая род.
Вырос, научился есть и пить,
Без сознанья научился жить,
Странно видеть мир и в нём летать.
Кто научит тело умирать?

* * *

(В соавторстве с Анастасией Иноземцевой 9 лет)

Как же бросить яйцо на три метра,

Чтобы не раскололось оно?

Это глупый вопрос и нелепый,

И в ответе будет смешно.

Пролетит оно тонкой дугою

По параболе вверх и вниз,

На пути блестя скорлупою,

Не встречая кирпич и карниз.

Брось его на четыре метра

И на третьем к нему не лезь.

Озари улыбкою светлой.

Третий метр — не расколется. Жесть!

«Не испачкаешься — не отмоешься…»

Не испачкаешься — не отмоешься.
Если в грязь, то к Мертвому морю.
Тишиною липкой накроешься.
Не перечь — я с тобой не спорю.
Мокрой зеленью чистой листвы из дождя
И холодных полсующих веток
Лепишь ты и кромсаешь меня,
Перепутав всех трутней и деток.
Слушай медленно тишину,
А не крики и скрип вселенной.
И тогда я всегда тебя пойму,
Обниму, поглажу. Объемлю.