Весна моя!Ты снова плещешь в лужах,И вновь Москва расцвеченаТобою в желть мимоз!И я, как каждый год,Немножечко простужен,И воробьи, как каждый год,Исследуют навоз.Весна моя!И снова звон орлянки,И снова ребятня«Стыкается», любя.Весна моя!Веселая смуглянка,Я, кажется, до одуриВлюблен в тебя.
Май 1934
* * *
Не додумав малой толикиИ строки не дочитав,Засыпает та, что толькоГорьковатая мечта.Месяц кружит над столицей,Знаменит, как АЭНТЭ,Этой ночью ей приснитсяСедоватый Сервантес.Он ей скажет, грустный рыцарь,Опускаясь на постель:«Как вам спится, что вам снится,Что вам грустно, мадмазель?»Лат старинных не имея,Похудевший от забот,Ходит в платье МосквошвеяСовременный Дон Кихот.Он вас любит, дорогая,Но октябрьскою поройИ мечта у вас другая,И приснится вам другой…Он уходит, грустный рыцарь,За веков глухой порог.На другом конце столицыМне не спится той порой.Я открою дверь. Густея,Догудят гудки, и вотРыцарь в платье МосквошвеяОтправляется в поход.
1934
* * *
Ветер, что устал по свету рыскать,Под стеной ложится на покой.Я мечтаю о далеком ФрискоИ о том, как плещется прибой.И когда-нибудь лихой погодкойБудет биться в злобе ураган,—Я приду взволнованной походкойК тем маняще-дальним берегам…Я приду через чужие страны,Через песни дней и гром стихий,Я приду, чтоб взять у океанаСмех и солнце, друга и стихи.