Стихи любимым

Кто застыл у померкших окон,

На чьем сердце «палевый локон»,

У кого пред глазами тьма?

«Помогите, еще не поздно!

Никогда ты такой морозной

И чужою, ночь, не была!»

Ветер, полный балтийской соли,

Бал метелей на Марсовом Поле

И невидимых звон копыт…

И безмерная в том тревога,

Кому жить осталось немного,

Кто лишь смерти просит у Бога

И кто будет навек забыт.

Он за полночь под окнами бродит,

На него беспощадно наводит

Тусклый луч угловой фонарь, —

И дождался он. Стройная маска

На обратном «Пути из Дамаска»

Возвратилась домой… не одна!

Кто-то с ней «б е з л и ц а и н а з в а н ь я»…

Недвусмысленное расставанье

Сквозь косое пламя костра

Он увидел. Рухнули зданья…

И в ответ обрывок рыданья:

«Ты – Голубка, солнце, сестра! —

Я оставлю тебя живою,

Но ты будешь м о е й вдовою,

А теперь…

Прощаться пора!»

На площадке пахнет духами,

И драгунский корнет со стихами

И с бессмысленной смертью в груди

Позвонит, если смелости хватит…

Он мгновенье последнее тратит,

Чтобы славить тебя.

Гляди:

Не в проклятых Мазурских болотах,

Не на синих Карпатских высотах…

Он – на твой порог!

Поперек.

Да простит тебя Бог!

(Столько гибелей шло к поэту,

Глупый мальчик: он выбрал эту, —

Первых он не стерпел обид,

Он не знал, на каком пороге

Он стоит и какой дороги

Перед ним откроется вид…)

Это я – твоя старая совесть

Разыскала сожженную повесть

И на край подоконника

В доме покойника

Положила —

и на цыпочках ушла…

Послесловие

ВСЁ В ПОРЯДКЕ: ЛЕЖИТ ПОЭМА

И, КАК СВОЙСТВЕННО ЕЙ, МОЛЧИТ

НУ, А ВДРУГ КАК ВЫРВЕТСЯ ТЕМА,

КУЛАКОМ В ОКНО ЗАСТУЧИТ, —

И ОТКЛИКНЕТСЯ ИЗДАЛЕКА

НА ПРИЗЫВ ЭТОТ СТРАШНЫЙ ЗВУК —

КЛОКОТАНИЕ, СТОН И КЛЕКОТ

И ВИДЕНЬЕ СКРЕЩЕННЫХ РУК?..

Часть вторая Решка

…я воды Леты пью,

Мне доктором запрещена унылость.

Пушкин

In my beginning is my end.

T. S. Eliot [22]

Место действия – Фонтанный Дом.

Время – 5 января 1941 г.

В окне призрак оснеженного клена. Только что пронеслась адская арлекинада тринадцатого года, разбудив безмолвие великой молчальницы-эпохи и оставив за собою тот свойственный каждому праздничному или похоронному шествию беспорядок – дым факелов, цветы на полу, навсегда потерянные священные сувениры…

В печной трубе воет ветер, и в этом вое можно угадать очень глубоко и очень умело спрятанные обрывки Реквиема.

О том, что мерещится в зеркалах, лучше не думать.

…жасминный куст,

Где Данте шел и воздух пуст.

Н. К.

I

Мой редактор был недоволен,

Клялся мне, что занят и болен,

Засекретил свой телефон

И ворчал: «Там три темы сразу!

Дочитав последнюю фразу,

Не поймешь, кто в кого влюблен,

II

Кто, когда и зачем встречался,

Кто погиб, и кто жив остался,

И кто автор, и кто герой, —

И к чему нам сегодня эти

Рассуждения о поэте

И каких-то призраков рой?»

III

Я ответила: «Там их трое —

Главный был наряжен верстою,

А другой как демон одет, —

Чтоб они столетьям достались,

Их стихи за них постарались,

Третий прожил лишь двадцать лет,

IV