Стихи мещерского края

Ты – чаровница – жизнь моя,

Носилась в поисках вселенной,

А истина всего одна:

Души своей хранить нетленность.

Очарование твоё

Владело мною слишком долго…

Но сыном блудным вновь домой

Вернусь под кров Отца свободный.

Рождество

Когда откроется звезда,

Что возвестит: настало время,

Что уязвить пора себя

И наложить святое бремя;

Что злато жизни подчинить

Его лишь воле, власти,

И ладаном дышать, и смирну лить

На тёмно-трепетные страсти?

Когда же возгорит огонь,

И тьму души прогонит вон;

Кровь Агнца опалит уста,

И Дух мой будет, как свеча,

Гореть и плавиться; и радость

Молитвой встрепенется; хладность

Уйдет навек, и благодать

Мне божья сможет воссиять?

Чтобы идти и не бояться,

Молитвой жить, крестом спасаться,

Христа любить и возвышаться

Над немощью и грешностью своей –

Вот Рождество Христово для людей…

Все замерло пред Рождеством

Мир на земле, и слава Богу в вышних,

Благословенье в людях до конца;

В молитве радость пред Всевышним,

Жизнь в трепете от Рождества.

Творец Младенцем умалился

В беззвестности и нищите;

И воплощение свершилось

В яслях, в глубокой тишине.

Случайного нет в этом мире,

Творца и Духа всем дары;

Любовь и веру, милосердье,

Терпенье с кротостью прими.

Надеждой всё вострепетало,

Все замерли перед Христом,

И Слово человеком стало,

Мир грешный будет им спасён.

Земле – мир, слава Богу в вышних,

Благословенье в людях на века,

В молитве радость пред Всевышним,

Жизнь в трепете от Рождества.

Пусть Истина возлюбит нас

Пред Сыном, перед Человеком;

Суд совести во дни поста

Из сени воссияет смертной.

Страх Божий вымолил чернец

Страх Божий вымолил чернец

Молитвой долгой и горячей,

И жизни подошёл конец

Его запутанной, незрячей.

Был приоткрыт завесы тайной

По его силе уголок,

И вырвался тлетворным ядом

Вихрь необузданных грехов.

Со стороны себя увидел

Пред огненной гиеной зла:

Душа слепая, надрываясь,

На помощь Ангела звала.

Увидел похоть плоти – услажденья,

Похоть очей – желанья обладать,

И гордость бытия – затменье –

Себя за Бога созерцать.

Как в скорлупе гнилой орех,

Душа расколота нагая,

Внутри нет чистоты, лишь грех,

Лишь формы видимость пустая.

Просил он Бога посетить

Души заблудшей закоулки,

И дверь немного приоткрыл…

И … не пустил… Но бесы тут же!

В последний миг перед паденьем

Незримой силы приложенье,

И вспышка яркая виденьем:

– Будь нищим духом во спасенье!

Смирись сознанием бессилья,

Гордыню духа изгони,

Живи по заповедям Божьим!

Раздай… покайся… и прими…

Прими ту чашу, без которой,

Ты знаешь сам, тебе не быть,

Чтоб сдать экзамен жизни тленной,

Остаток лишь молитвой жить.

***

Страх божий вымолил чернец,

Увидел он ворота ада.

Душе смиренный, покаянный

Теперь не выбросить венец.

Мир книгам не вместить

Мир книгам сотворе́нный не вместить,

Но Библия приоткрывает двери,

С преданием навек запечатлев;

Мне сердце наполняет… Верю…

От Торы просвещение законом.

Писание, пророки… Ветхий век…

Лишь в Церкви наполняет Слово

До дней последних: внемли, человек.

Дарованный через пророков

Свет сути, истины от Божества:

Скрижали, свитки, и Синая Кодекс,

Ева́нгелие Остроми́ра, книг печать.

Русь Слово Божие вместила,

Не расставаясь никогда…

Острожской Библии светильник

По мудрости великого царя.

Московской Библии, Елизаветы –

Жизнь освятили книжные слова.

Кириллицею вязь навечно

Скрепила святостью сердца.

Дар утвержденья из пустыни –

Ветхозаветных писем древность;

Из амфоры рукою бедуина

Кумрана свитки – Слову верность.

Я, утвержденный, но невежда,

Я, тайнам недостойный вне́млить,

Благоговейно преклоняюсь

Пред именами Света… Верю:

Бог мой – Судья мер правосудных,

Господь – по милосердью дан,

Яхве – от Сущего премудрость,

Держит Пантократор небеса.

Суть воинств – Саваоф великий,

Иешуа, Господь, Спаситель мой –

Имя – «всякого имени выше».

Я через Библию встречусь с Тобой…

В измождение плоти введён

В измождение плоти введён.

Отлучён от крови и хлеба.

Покаяньем изверженный грех

Не исправлен, нет в душе света.

Шрамов пурпур горяч, кровоточит.

Дух метущийся – гордость – горит,

Возжигаемый ядом бесовским,

Ты, безумец слепой, норовишь

К краю бездны поближе ступить,

Насладиться болью и страхом.

Сладкой прелести манят пути

Вниз, на дно, во тьму – ближе к аду.

Ты – изгой, умершвлённый толпой,

Прокаже́нный, пропитанный тленом,

Не отмыться… Не будешь другой…

Только мой. Я – чёрный твой демон.

***

В измождение плоти введён,

Отлучён от крови и хлеба,

С окровавленной жизнью душой,

Но не сдамся, лишь Господу верю.

Помазанный. Распятый

Помазанный. Распятый.

Воскресший и восшедший.

Судом грядущий. Вездесущий.

Всевидящий и Всемогущий.

В трех лицах воплощенный.

Над миром вознесенный.

Ужасный. Всепрощающий.

Любовью обнимающий.

Превечный и всетерпеливый.

Безжалостный к грехам противным.

Дарующий спасенье, радость,

И попускающий смерть-хладность.

Ты, Бог мой, у меня в душе.

Не замкнута в спасенье дверь,

Но я ее не отворяю.

Грехами дух, плоть пеленаю.

Конец. Предел. Порог прощенья.

Завершено ко мне терпенье.

К Тебе не смею вопрошать,

И не достоин умолять…

Теперь дорога лишь одна.

Послушника тропа узка:

Грехи зубами выгрызать

В надежде груз обетов взять.

Прости меня

Прости меня.