Стихи мои, простые с виду...

О чем мечтаешь ты, товарищ,
Когда в рассветный тихий час
Себе яйцо на кухне варишь,
Включив для этой цели газ?

В каких ты эмпиреях реешь,

Когда, на завтрак съев яйцо,
Электробритвой „Харьков“ бреешь
Еще не старое лицо?

Какие жгучие проблемы

Терзают твой пытливый мозг
В тот миг
Когда посредством крема
На обувь ты наводишь лоск?

Какой пленительной надеждой

Ты тешишь мысленный свой взор,
Когда, окутав плоть одеждой,
Упругим шагом меришь двор?

Мой друг,

Мой брат,
Мой современник,
Что мне сказать тебе в ответ?
Конечно, плохо жить
Без денег.
А где их взять,
Когда их нет?

1983

„О, дай воспеть мне силы, муза...“

О, дай воспеть мне силы, муза,
Как натянули мы француза,
Последний ухвативши шанс,
В тот славный день на Стад де Франс.

Мы долго молча отступали,

Очки теряя на бегу,
И, наконец, туда попали,
О чем при детях не могу.

Но тут пружина распрямилась,

И, катастрофу упредив,
Явил Господь внезапно милость,
Свое наличье подтвердив.

Ликуй, великая Россия!

Твои отважные сыны,
Полураздетые, босые,
Не абы как, не хоть бы хны,

Но в самом логове злодея

Ему вогнали в сердце кол.
Так славься ж, Русская идея,
Под гордым именем Футбол.

1999

„Об отношении к Курилам...“

Об отношении к Курилам
Мы все задуматься должны,
Оно является мерилом
Гражданской совести страны.

Иной из нас в душевной лени

Нет-нет, да и махнет рукой,
Отдать, мол, их к едрене фене,
Один хрен пользы никакой.

Но гневно голос возвышая,

Я так скажу ему в ответ:
— Возможно, польза небольшая,
Но и вреда большого нет.

Пускай политики решают,

Не будем в это дело лезть.
А мне Курилы не мешают,
И пусть уж будут, раз уж есть.

„Об этом, товарищ, не вспомнить нельзя...“

Об этом, товарищ, не вспомнить нельзя,
А вспомнить не стоит труда.
В одном комитете служили друзья,
Центральным он звался тогда.

Советский народ они дружно вели

Под знаменем взад и вперед
И даже представить себе не могли,
Что фишка другая попрет.

Внезапно штурвал отпустил рулевой,

О чем-то задумавшись вдруг,
И судно накрыло волной штормовой,
И все потемнело вокруг.

И оба покинули борт корабля,

Но каждый на шлюпке своей,
Но что характерно — опять у руля
Встал каждый из наших друзей.

Обоих года не согнули дугой,

Лишь только добавив седин,
И в полном порядке один и другой,
И каждый себе господин.

И все, чем мужчине пристало блистать

В избытке у каждого есть —
Красивое имя, высокая стать,
Ум, совесть, короче, и честь.

„Одиноко брожу средь толпы я...“