Читаем Стихи остаются в строю полностью

Трехлетний   вдумчивый человечек,Обдумать миры   подошедший к окну,На небо глядит —   и думает МлечныйБольшой Медведицей зачерпнуть.…Сухое тепло торопливых пожатий,И песня,Старинная песня навзрыд,И междупланетныйВагоновожатыйРычаг переводитНа медленный взрыв.А миг остановится,Медленной ниткойОн перекрутится у лица.Удар!И ракета рванулась к зениту.Чтоб маленькой звездочкой замерцать.И мир,Полушарьем известный с пеленок,Начнет расширяться,Свистя и крутясь,Пока,Расстоянием опаленный,Водитель зажмурится,Отворотясь.И тронет рычаг.И, почти задыхаясь,Увидит, как падает, дымясь,Игрушечным мячикомБрошенный в хаосЧудовищно преувеличенный мяч.И вечностьКосмической бессонницейУ губ,У глаз егоСходит на нет,И медленноПроплывают солнца,Чужие солнца чужих планет.Так вот она — мера людской тревоги,И одиночества,И тоски.Сквозь вечность кинутые дороги,Сквозь время брошенные мостки.Во имя юности нашей суровой,Во имя планеты, которую мыУ мори отбили,Отбили у крови,Отбили у тупости и зимы,Во имя войны сорок пятого года,Во имя чекистской породы,   Во и! —— мя!Принявших твердь и воду.Смерть. Холод.Бессонницу и бои.А мальчик мужает…   Полночью давнейГудки проплывают у самых застав.Крылатые вслед   разлетаются ставни.Идет за мечтой,   на дому не застав.И, может, ему   опаляя ресницы,Такое придет   и заглянет в мечту,Такое прядет   и такое приснится…Что строчку на Марсе его перечтут.А Марс заливает полнебосклона.Идет тишина, свистя и рыча,Водитель еще раз проверит баллоныИ медленноПереведет рычаг.Стремительный сплав мечты и теорий,Во всех телескопах земных отблистав,Ракета выходитНа путь метеоров.Водитель закуривает.Он устал.

1939

<p>Из романа в стихах</p>…В те годы в праздники возилинас по Москве грузовики,где рядом с узником Бразилиихудожники изобразилиКерзона (нам тогда грозили,как нынче, разные враги).На перечиненных, охрипшихврезались в строгие векаимпериализм, антанта, рикши,мальчишки в старых пиджаках.Мальчишки в довоенных валенках,оглохшие от грома труб,восторженные, злые, маленькие,простуженные на ветру.Когда-нибудь в пятидесятыххудожники от мук сопреют,пока они изобразят их,погибших возле речки Шпрее.А вы поставьте зло и косовперед идущие упрямочуть рахитичные колесагрузовика системы «АМО»,и мальчики моей порукисквозь расстояние и изморозьпротянут худенькие рукилюдям   коммунизма.

Апрель 1941 г.

<p>Стихи о ремесле</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги

Сибирь
Сибирь

На французском языке Sibérie, а на русском — Сибирь. Это название небольшого монгольского царства, уничтоженного русскими после победы в 1552 году Ивана Грозного над татарами Казани. Символ и начало завоевания и колонизации Сибири, длившейся веками. Географически расположенная в Азии, Сибирь принадлежит Европе по своей истории и цивилизации. Европа не кончается на Урале.Я рассказываю об этом день за днём, а перед моими глазами простираются леса, покинутые деревни, большие реки, города-гиганты и монументальные вокзалы.Весна неожиданно проявляется на трассе бывших ГУЛАГов. И Транссибирский экспресс толкает Европу перед собой на протяжении 10 тысяч километров и 9 часовых поясов. «Сибирь! Сибирь!» — выстукивают колёса.

Анна Васильевна Присяжная , Георгий Мокеевич Марков , Даниэль Сальнав , Марина Ивановна Цветаева , Марина Цветаева

Поэзия / Поэзия / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Стихи и поэзия
Золотая цепь
Золотая цепь

Корделия Карстэйрс – Сумеречный Охотник, она с детства сражается с демонами. Когда ее отца обвиняют в ужасном преступлении, Корделия и ее брат отправляются в Лондон в надежде предотвратить катастрофу, которая грозит их семье. Вскоре Корделия встречает Джеймса и Люси Эрондейл и вместе с ними погружается в мир сверкающих бальных залов, тайных свиданий, знакомится с вампирами и колдунами. И скрывает свои чувства к Джеймсу. Однако новая жизнь Корделии рушится, когда происходит серия чудовищных нападений демонов на Лондон. Эти монстры не похожи на тех, с которыми Сумеречные Охотники боролись раньше – их не пугает дневной свет, и кажется, что их невозможно убить. Лондон закрывают на карантин…

Александр Степанович Грин , Ваан Сукиасович Терьян , Кассандра Клэр

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Русская классическая проза