Стихи разных лет

Была игла. В иглу я вдела нить.
Слагать стихи – что по живому шить.
Не пыльная, но адская работа.
Игла терялась, обрывалась нить,
А в двадцать лет кому корпеть охота?

С тех пор не время – вечность пролетела.
Но память, изрешетившая тело,
Нашла ту нить, что в нём оборвалась,
А вот игла пока что не нашлась.

Но мысль не спит у разума в стогу:
Ищи магнит, что вытащит иглу.

(На кромке, с. 7.)

Ведущим началом в поэзии в этом стихотворении называется даже не столько разум, сколько его продукт, отвечающий за его включение в процесс поэтического ремесла. Образно говоря – это магнит, который найдёт иглу и разбудит уснувшее в разуме начало, которое подвигает нас не просто к шитью, а к художественному вышиванию. Если же говорить не метафорично – это разбуженная воля к поэтическому творчеству, настрой человека на написание стихов, своего рода поэтический зуд. Как говорил Гёте, «поэт – властитель вдохновенья». Он появляющиеся в сознании две-три рифмованные строки способен продолжить до завершения поэтического поиска в целостном произведении.

Марина Глебова погружена в поэзию, живёт её духом, её образами и символами. Образ волчицы, образ шитья по живому с помощью волшебной иглы, образ слияния с природой в чувственном мироощущении, образ разума, руководящего поэтическим поиском, образ музыки, уносящей человека в божественные выси – всё это присутствует в поэзии Марины Глебовой. Разнообразие этих представлений создаёт для поэтессы состояние душевной неуверенности и неудовлетворённости своим творчеством. В стихотворении «Неуверенность» Марина пишет об окружающих её вещах, явлениях, о состояниях своего сознания как о потоке впечатлений, стихии «жизненного мира» (это термин известного философа начала ХХ века Эдмунда Гуссерля), в котором человеческий дух и природная среда взаимодействуют, диалектически влияя друг на друга. Неуверенность зрения, жеста, слуха, фраз отражает поэтическое напряжение духа, который ищет своего выхода в красивом и значащем стихе. Посмотрите и поймите, что такое поэтический поиск, как его понимает Марина в следующих строках:

Неуверенность в выборе. Бредни химер.
Восхожденье по шатким, прогнившим ступеням.
Вечный страх, что ничья не откроется дверь
И никто не простит мне неточность сравнений.

Пробираюсь в причудливом хаосе фраз,
Чтобы мысль добела раскалилась от тренья.
Неуверенность – и исчезает свеченье:
Мысль, как будто струна, натянулась и оборвалась.

Неуверенность – след моего бытия,
В каждой строчке и звуке спешит воплотиться.
«Пахнет воском метель», «вдохновенно цветёт медуница» —
Вот, пожалуй, и всё, в чём сегодня уверена я.

(33 стихотворения, с. 9–10.)

У некоторых поэтов неуверенности в их душах и умах совсем нет. Они уверены в том, что их стихи хороши. И потому иногда они выступают добровольными редакторами и цензорами других поэтов – даже если их об этом никто не просит. Они тем самым, как им кажется, борются за красоту поэзии, за честь поэтического творчества. Они часто дают односторонние оценки и стихам, и поэтическому творчеству поэтов, сами мало что понимая в них. Чтобы понимать поэзию, надо понимать душу её творца, ибо всё возникает из его ума, сердца, чувств, из жизненного опыта поэта. А для этого надо чувствовать культуру души человека вообще, но понимать, что души у всех разные. Если образно сравнить поэтов с птицами, то очевидно, что все птички поют по-разному. Одни чирикают примитивно как воробьи, другие что-то невнятное щебечут как скворцы, кукушки всю жизнь долдонят об одном и том же, поэты-канарейки имитируют пение соловья.