…На скрещенье путей непреложныхдом возник из сырой темноты.В этой комнате умер художник,и соседи свернули холсты.Изумляли тяжелые рамыбесполезной своей пустотойна диковинных зорях, пока мыбыли счастливы в комнате той.Как звучит эта строчка нелепо!Были счастливы… Что за слова!Ленинградское бедное небо,беззащитна твоя синева.Ты не знаешь минуты покоя.Бьют зенитки, сгущается дым.Не чудесно ль, что небо такоебыло все-таки голубым?Что оно без оглядки осталосьс бедным городом с глазу на глаз?Не чудесно ль, что злая усталостьстала доброю силою в нас?Может, нас потому не убилини снаряды, ни бомбы врага,что мы верили, жили, любили,что была нам стократ дорогата сырая весна Ленинграда,не упавшая в ноги врагам…И почти неземная отраданисходила нечаянно к нам.Чем приметы ее бесполезней,тем щедрее себя раскрывай.…Осторожно, как после болезни,дребезжит ослабевший трамвай.Набухают побеги на ветках,страшно первой неяркой траве…Корабли в маскировочных сетках,как невесты, стоят на Неве.Сколько в городе терпких и нежных,ледяных и горячих ветров.Только жалко, что нету подснежных,голубых и холодных цветов.Впрочем, можно купить у старушки,угадавшей чужие мечты,из нехитро раскрашенной стружкинеживые, сухие цветы.И тебя, мое сердце, впервые,может быть, до скончания дней,волновали цветы неживыесверхъестественной жизнью своей.…Быстро, медленно ли проходилиэти годы жестоких потерь,не смирились мы, а победили,и поэтому смеем теперьнашей собственной волей и властьювсе, что мечено было огнем,все, что минуло, помнить, как счастье,и беречь его в сердце своем.1946