Стихия огня (Иль-Рьен - 1)

Острый локоть буквально кольнул Томаса в ребра: Каде пожелала именно таким образом обнаружить, что она пришла в себя и желает очутиться на собственных ногах. Он опустил ее на землю; распрямившись, она чуть покачнулась.

— Что с вами случилось? — спросил он.

— Не знаю. — Она осторожно ощупывала голову сбоку. — Да, а где Гален?

Старый волшебник находился на противоположной стороне галереи, где помогал раненым. Каде уже было направилась к нему, но Томас остановил ее:

— Подождите. — Она настороженно повернулась, и он спросил: — Вы знали, что такое случится?

— Нет, — ответила она с презрением в голосе. — Это Двор Неблагий, темное воинство, враги света. Я не хочу иметь с ними ничего общего. Это они одурачили мою мать, заставив ее заключить пари, которое она попросту не могла выиграть. Я не очень-то симпатизировала ей, однако никто не заслуживает… Они собирались сделать нечто подобное и со мной.

Надо было убедиться:

— Но вы не упоминали о своем умении манипулировать оберегами.

— Если бы ключ-камень оставался на своем месте, я не смогла бы сдвинуть ограждение вниз. Но его отсутствие разрушило эфирные структуры, удерживающие ограждения. — Дернувшись, она вновь прикоснулась к голове, а потом продолжила более ровным голосом: — Гален научил меня прослеживать действия оберегов по кучке пепла, и я призвала к себе Аблеон-Индис, использовав заклинание, удерживающее ограждение на месте… Его знает любой ученик. Спросите у него, если не верите мне.

Из-за осадных дверей донесся глухой удар, за которым последовал гулкий рев, словно если бы какое-то разочарованное создание выразило свое неудовольствие. Если бы Каде не потрудилась помочь обороняющимся, все они сейчас находились бы по ту сторону дверей. Томас подумал: она не была обязана делать это… к тому же подобный поступок, безусловно, не служил бы ее целям, если она хотела навредить нам. Он ответил:

— В этом нет необходимости.

Каде колебалась — она явно не привыкла, чтобы ей доверяли… как и сам Томас, не умевший доверять никому. А потом повернулась и, не говоря ни слова, исчезла в толпе. Мимо альбонцев, собравшихся у двери, протиснулся Ренье и сказал Томасу:

— Двери надежны.

— А с чего все началось? — Томас вдруг сообразил, что до сих пор не знает, где и что взорвалось… Понятно было, что пострадал Старый Дворец или галерейное крыло.

Рослого рыцаря, казалось, переехала телега ломовика. Дополнял картину идеально подбитый глаз. Альбонец ответил:

— Я знаю только, что мы потеряли половину цистериан и всех, кто стоял на постах у Большого зала в Старом дворце. В том числе одного из ваших лейтенантов. Я видел, как он направлялся в ту сторону перед самым взрывом.

Гидеон обязан быть возле Фалаисы в Королевском бастионе.

— Лукаса Кастиля?

— Да, это был он.

— Проклятие. — Томас привалился к стене и стер рукавом пот, внезапно выступивший на лбу. От руки пахло едкой кровью коня-фейри. — А где Равенна?

— Она здесь, в бастионе, я видел ее. Во время взрыва Роланд находился в галерейном крыле, мы едва успели вывести его оттуда. — После некоторых колебаний Ренье сказал: — Мне нужно переговорить с вами с глазу на глаз.

Томас поглядел на него. Каде находилась на противоположной стороне коридора, и подслушивать их было некому, кроме их же собственных людей, лежавших или стоявших вокруг, раненых или просто усталых. Однако лицо Ренье было совершенно серьезным.

Когда они отошли в сторону, Томас спросил:

— А кто подбил вам глаз?

— Король выразил небольшое неудовольствие определенными усовершенствованиями, — ответил Ренье с заметным отсутствием выражения на лице.

— Что ж, он весьма помогает всем нам.

— Томас, я не совсем уверен в этом, но…

Ренье медлил так долго, что Томас уже смирился с ожиданием.

— Ну же… — сказал он ровным тоном.

— Рыцарь, дежуривший на башне над Принцевыми вратами, недавно прислал мне весть. Он утверждает, что в городе видны пожары, а на улицах идут бои. Фейри напали не только на дворец — на весь город.

9

Разложив на столе карту с позолоченным обрезом, Ренье отметил место мозолистым пальцем:

— Казармы цистериан были взяты в первый же момент.

Он беспокойно взглянул на командира цистериан Вивэна, горбившегося в кресле у огня.

— Значит, они вошли через врата Святой Анны? — спросил Томас.

— Нет. Дело в том, что коноводы и конюхи дали знать, что сумели закрыть от нечисти конюшенный завод и не пропустили ее в Старые дворы; однако они утверждали, что нападение на дворец осуществлялось от внутренних стен Внешних ворот. Ну а что касается того, как это сделали… — Он тряхнул головой.

Они находились в казарме гвардейцев королевы, в одной из тесных комнаток возле фехтовального зала. Стены были увешаны картами, нанесенными на пергамент и кожу, через открытую дверь доносилось жужжание голосов. Теперь стало ясно, что воинство воспользовалось входящими в него людьми точнее, бывшими людьми — в качестве пушечного мяса, а фейри явились потом; однако Томас ощущал, что они до сих пор не располагают точной картиной вторжения. Он деланно произнес:

— Нам пока неизвестно, что это был за взрыв.