Стихия страха

— Вы же сами не уверены в том, что это дело рук колдуна. Признайтесь уже!

— Я никогда не ошибаюсь, господин инквизитор.

— Правда? Напомнить, как вы уверяли, что явившаяся вам мертвая девушка была беременной? А на деле оказалось…

— Лиена была беременна!

— Но не Ивонна. А еще вы не заметили у себя под носом колдуна Николаса, пока я…

— Довольно! — она попыталась отодвинуть меня с дороги, но я не шелохнулся.

— Так что же вы увидели на этот раз?

— Какая разница, если вы все равно не верите!

Я придержал ее за плечи и тихо ответил:

— Госпожа Хризштайн, я допускаю, что вы действительно что-то видите, допускаю даже, что сами верите в свои видения, но для меня верить в их истинность — это…

— Что? — зло выдохнула Лидия.

— Это означает допустить, что вы переступили черту, а ваши видения — проявления колдовских способностей.

— Вот как? — протянула она. — То есть когда религиозные фанатики вещают о божественных откровениях, это нормально, а когда…

— Нет. Это тоже не нормально. Но это другая крайность. А вас едва ли можно заподозрить в религиозном рвении. Скажем так, я готов допустить, что у вас хорошо развита наблюдательность и умение на интуитивном уровне делать почти правильные выводы, которые ваш нездоровый разум преподносит в виде видений.

— Ах вот как, ну спасибо!..

— Вполне возможно, что кто-то на судне показался вам подозрительным, опасным или знакомым, и вы… Просто расскажите, что видели, и предоставьте мне решать, насколько это серьезно…

— Я видела город, — она говорила медленно и смотрела мимо меня пустым взглядом, — сгорающей в пламени чужой злобы. Он был словно игрушечный, плавился в огне вместе со своими жалкими жителями, без единого шанса на спасение…

— И при чем же здесь вода? — мне пришлось опять ее встряхнуть, чтобы вывести из прострации.

Лидия непонимающе взглянула на меня и пожала плечами.

— Понятия не имею…

— Но вы же сами говорили…

— Да отстаньте, говорю — не знаю! Я задыхалась от дыма и вместе с тем…

— Что? — терпеливо спросил я.

— Вместе с тем захлебывалась. Соленой морской водой.

— И с какого демона вы решили, что это колдун? Может, вы уловили изменение в погоде, почувствовали, что надвигается сезон ливней, которые, вполне естественно, принесут грозы и пожары…

— Потому что я чувствовала его эмоции. Ужас, ненависть, страх, ярость, злобу. Желание уничтожить все живое, стереть с лица земли.

— Вы же понимаете, что этого мало, чтобы начать дознание. Если хотите, чтобы я…

— А с чего я должна хотеть! — взъярилась Лидия. — Да мне плевать! Я сама поймаю его и расправлюсь, пока он не уничтожил здесь все к кошачьему хвосту!

— Позвольте не поверить, госпожа Хризштайн. Чтобы вы упустили возможность поторговаться со мной, тем более теперь, когда не можете продать свои земли…

— А вы правы, господин Тиффано, — Лидия вышла наружу, на утреннее солнце, чей свет робко пробивался сквозь рваные облака. — Только с ценой не угадали. Идите сюда.

Она поманила к себе, и мне пришлось подойти.

— Взгляните туда, — Лидия указала рукой в перчатке на крышу склада. — Что видите?

Каменное добротное здание купца Этьена возвышалось над своими приземистыми соседями, а уж обгоревший склад Мослика и вовсе на его фоне выглядел удручающе.

— А что я должен увидеть?

— Когда меня отдали в монастырь, — я удивленно поднял брови, но Лидия даже не обратила на это внимание. — Я так ненавидела всех, что сбегала во время грозы в сад, смотрела, как молнии стекают синими искрами по колокольне, и представляла, что это Единый карает своих глупых слуг. И молния всегда послушно била именно туда…

Я покачал головой.

— Это уже давно известно, госпожа Хризштайн. Молния обычно попадает в самое высокое здание или дерево. Ничего нового вы не открыли.

— Вы что не видите, что сгоревший склад…

— Вижу, что он ниже своего соседа. Но вы опять путаете частное и общее. "Обычно попадает" не значит, что "всегда попадет". Из любого правила есть исключения.

Лидия нахмурилась, потом взяла меня за рукав и потащила к боковой стене склада купца Этьена.

— А здесь у вас тоже исключение из правил, господин инквизитор?

Узкая полоска грунта, затоптанная следами, была сухой. Почти сухой, если не считать утренней росы. Я вздохнул.

— То, что гроза прошла стороной, тоже бывает. Не такая уж редкость.

— То есть то, что гроза почему-то прошла только над конкретным складом, и туда же попали все молнии, вас не удивляет. Ну как знаете!

Она повернулась уходить, но я счел необходимым сказать:

— Я открою дознание по факту пожара. Но прошу вас не вмешиваться в него. В противном случае я буду вынужден принять меры.

Лидия остановилась, повернулась, подбоченилась, ее взгляд стал похотливо-липким, и я понял, что сейчас она выдаст очередную пошлость.

— Я вас услышала, господин инквизитор. Только вы тоже учтите. Когда выпридете просить меня вмешаться и помочь, ценой будет ваша драгоценная честь. И на меньшее я не соглашусь!

Я даже не покраснел.

— Ваше упорство, госпожа Хризштайн, достойно лучшего применения. Подставить контрабандиста в качестве ложной приманки, заставить несчастного портного провезти вам рукопись… Я ведь прав, это был он?