Стихия страха

— Парни, давайте договоримся, — заскулил он. — Что вам этот святоша? Вояг денег хорошо заплатит…

— Так заказ у нас на него. Извиняй, братишка. Говорят, шибко кому-то приглянулся… — худой гнусно осклабился и без колебаний рассек от плеча головореза.

Теплая кровь брызнула мне в лицо, и мой желудок не выдержал. Пока я избавлялся от остатков скудного обеда, худой успел моим клинком ударить еще и первого нападающего, вытащив свой стилет и перевернув того на живот.

— Берегите себя, святой отец. И помните, нас здесь не было, — с деланным участием похлопал меня по плечу худой. Его молчаливый напарник уже стоял возле двери, нетерпеливо поглядывая в нашу сторону.

— Кто вас нанял? — выдавил я из себя.

Худой обернулся и молча подмигнул мне, собираясь уходить.

— Если не скажете, я не стану брать на себя убийство этих головорезов… — в отчаянии пригрозил я.

— И что в вас только бабы находят?.. — задумчиво пробормотал худой, его напарник безмолвствовал. — Вы уж поосторожней с угрозами, святой отец, а то в следующий раз мы можем и припоздниться. Кумекаете, да?

Последующие события смешались в одно липкое тревожное воспоминание. Выяснилось, что Януш записки мне не оставлял, а капитан даже не подумал послать за мной стражников. Больную девочку я отвез в приют к отцу Георгу, где ей найдут лекаря и позаботятся, пока ее отец будет просыхать в тюрьме. Я заполнял бесконечные бумаги, до хрипа ругался с капитаном, который наотрез отказался содействовать, вынудив меня пойти на крайние меры. Покушение на представителя Святой Инквизиции — серьезное преступление против веры, и воягу это не сойдет с рук. К сожалению, оба нападавших были мертвы, поэтому свидетельства причастности к этому вояга Наварро было лишь мое слово. Но сторож с уцелевшего склада уже катался по полу камеры и голосил от боли, умоляя дать ему опиум. Так что завтра я получу основания для ареста, даже если для его произведения придется вызвать папскую гвардию.

Домой ехать не хотелось совершенно, поэтому я отправился к отцу Георгу в церковь. Своих жестоких спасителей я не видел, но почти физически чувствовал на себе пристальный прищур худого. Старая скромная церквушка была уже пустой, но священник почти никогда ее не покидал, оставаясь даже ночевать при ней.

— Кысей, мальчик мой, как же я за тебя испугался, — в глазах старика застыла тревога. Он благословил меня священным символом и обнял, невзирая на заляпанную кровью одежду.

— Что с девочкой, святой отец? — спросил я, тревожась за судьбу маленькой страдалицы.

— Воспаление легких, — церковник тяжело сел на скамью и похлопал рядом, приглашая меня присесть рядом. — Еще сильное истощение, но с божьей милостью она поправится. Не тревожься, Кысей.

В церкви в столь поздний час уже никого не было, ночная тишина нарушалась лишь потрескиванием горящих свечей. Я сел рядом и прикрыл глаза, наслаждаясь умиротворяющим запахом ладана и воска. Горло до сих пор горело болью.

— Я знаю, тебе сейчас очень тяжело. Убить человека, даже защищаясь, всегда тяжело. Особенно тяжело принять последствия, муки раскаяния еще долго…

— Я не убивал их, — хрипло оборвал я отца Георга, не открывая глаз.

— Как так? Ведь мне сказали, что ты… Я не понимаю, Кысей.

— Их убил не я. Как же это унизительно, отец Георг! Так мерзко я себя еще не чувствовал. Их убили на моих глазах, другие головорезы.

— Откуда они там взялись? — в голосе старика сквозило недоумение.

— Их наняли. Следить за мной. Защищать меня. Они и сейчас наверняка околачиваются где-нибудь поблизости, — я открыл глаза, чувствуя безмерную усталость и желая лечь и умереть прямо здесь.

— Ты верно что-то путаешь. Разве стал бы кто-нибудь… Это ведь дорого…

Я невольно сглотнул, когда представил, как Лидия будет донимать меня.

— У госпожи Хризштайн дорогие прихоти. Как она говорит — не привыкла себе в чем-нибудь отказывать. С чего бы ей не потратиться на очередной каприз, желая заполучить меня любой ценой?

Отец Георг казался очень встревоженным.

— Подожди, я не понимаю. Ты хочешь сказать, что головорезов наняла госпожа Хризштайн? Тех, что тебя спасли?

— Да, почти наверняка это была она! — я стукнул кулаком по скамье, боль в руке отрезвила, и я виновато покачал головой. — Простите, святой отец, я устал и плохо соображаю. Пойду уже.

— Нет, — отец Георг решительно встал и похлопал меня по плечу. — Тебе далеко добираться. Переночуй в приюте. Я попрошу сестру Ангелину постелить тебе во флигеле. Утром поговорим.