Стихия страха

Я горько усмехнулся и кивнул:

- Да я бы согласился у нее в ногах валяться, лишь бы больше никогда ее не видеть...

- Вы же понимаете, господин Тиффано, что при сложившихся обстоятельствах я совершенно никак не могу... - ректор Ханаха нервно расхаживал из угла в угол, избегая лишний раз на меня смотреть.

- При каких именно обстоятельствах? - уточнил я.

Ректор в отчаянии всплеснул руками.

- Тех самых! Вы поймите меня правильно, я абсолютно не верю в эти глупые домыслы, что вы могли... Нет, ну конечно, вы могли захаживать в заведение госпожи Розмари, все мы живые люди, я понимаю! Но чтобы с мальчиками, совершеннейший абсурд?.. - легкий вопросительный оттенок последней фразы прозвучал оскорбительно.

- То есть вы, господин Ханаха, считаете в норме вещей захаживать в рассадник порока госпожи Розмари? - угрожающе начал я. Ректор побледнел и схватился за голову.

- Ну что вы, что вы!.. Я не верю в эти совершенно глупейшие нелепости о вас, но другие же говорят... - он замялся и дернул себя за волосы. - Это ужаснейший кошмар! В середине учебного года остаться сразу без двух профессоров. Но вы проведете сегодня открытую лекцию по основам богословия? На нее уже столько желающих, что я никак не могу ее отменить...

- Проведу, - спокойно ответил я, вставая. - Это все?

Он дернул на себе воротник рубашки и без сил рухнул в кресло, картинно возведя очи к небу. Меня раздражало его поведение, в глазах мельтешило от суетливых движений.

- Вы поймите меня правильно, - он опять завел свою песню и доверительно перегнулся ко мне через стол. - Единым клянусь, никому не скажу, но мне надо знать, понимаете? Ведь если профессор Камилли жив и в скором времени вернется, то надо планировать расписание...

- Что? - я уставился на ректора в изумлении, гадая, не тронулся ли он умом. - Вы о чем? Профессор покончил с собой, его тело давно кремировали и...

- Да, но ведь говорят, что тело-то было не его! Или врут? - этот живой комок нервов опять вскочил с кресла и заметался по комнате. - Нет, вы поймите меня правильно...

- Сядьте на место! - не выдержал я. - И хватит причитать. Что еще за новые слухи?

- Совершеннейший абсурд! - ректор дернул себя за волосы и с ужасом уставился на рыжий комок, оставшийся в руках. - О Боже, я полысею от этих потрясений!

- Вы можете объяснить, с чего вы решили, что профессор Камилли жив? - я призвал на помощь всю выдержку.

- Говорят, что сожгли не его тело, и что профессор жив. Говорят, что вы знаете, где он, - пробормотал ректор потерянно. - Что вы сами... Сами его прячете... И в сговоре с помчиком Овьедо...

Я вышел из кабинета ректора в полной задумчивости. Слухи о моем пристрастии к мальчикам определенно распускала Лидия. Мотивы ее понятны, она в ярости и злится, пытаясь ударить побольнее... Но зачем ей это нелепое вранье о том, что профессор жив? Чего она добивается? Или же это не она? Фарид и Алекс до сих пор разгуливают на свободе, несмотря на предпринятые шаги. Когда я узнал о смерти вояга Наварро, было уже слишком поздно. Решение свалить вину на беглого Фарида принял отец Валуа, позднее убеждая меня, что он сделал это для защиты интересов Святого Престола. В свете конфликта с воягом Наварро все действительно выглядело так, как будто церковь могла быть заинтересована в его устранении. Но обвинить Фарида еще и в том, что он - Серый Ангел, виновный в смерти кардинала, было совершеннейшим абсурдом. Тьфу ты, привязалось же от ректора!

Я до сих пор ломал голову над тем, как Серый Ангел узнал о Зеленом зале. Даже допуская, что у него имелись осведомители среди стражников, все равно было непонятно, как он мог среагировать так быстро. Утром стало известно об убийстве вояга, а днем уже по всему городу висели портреты Фарида. За остаток дня ему надо было не только разузнать, что произошло, но и подготовиться. Почему Серый Ангел выбрал целью именно святыню? Если бы я только уговорил отца Валуа выставить охрану возле Зеленого зала, то возможно... Но единственной препоной на пути злодея стал ночной смотритель, который банально проспал его появление.

Я остановился напротив массивных дверей лекционного зала и глубоко вздохнул, изгоняя тревожные мысли. Меня ждут студиозусы, и я должен дать им то важнейшее, что может дать богослов - понимание природы веры и Господа Единого. А все остальное может подождать.

К моему удивлению, аудитория была переполнена. Были заняты даже ступеньки в боковых проходах. Похоже, ректор Ханаха решил объединить несколько курсов, чтобы закрыть дыры в расписании. При моем появлении все разговоры смолкли. Необычная для этого времени года жара чувствовалась даже здесь, заставив меня пожалеть о надетой мантии. Я прошел за кафедру и кивнул бледному ассистенту, потом перевел взгляд на слушателей, намереваясь начать, но слова застряли в горле. В переднем ряду сидела Лидия. Ее нелепое ярко-розовое платье настолько выделялось среди прочих темных одежд студиозусов, что не заметить ее было невозможно при всем желании. Я вцепился в кафедру, пытаясь успокоиться.

- Почему в зале посторонние? - процедил я, обращаясь к ассистенту.