Стихия страха (СИ)

Неестественный румянец на ее щеках, непривычно горячие руки, кашель... Господи, ну почему я раньше не заметил? Почему позволил устроить эту опасную игру?!?

- Эжени, бегите за лекарем! Быстрей! Эмиль, приготовь подсоленной воды. И молоко, если есть.

Экономка потрясенно кивнула и выбежала из комнаты. В голове не осталось мыслей, лишь крутились отдельные фразы из медицинского справочника об отравлении мышьяком, прочитанные накануне. Паралитическая форма... слабость, болезненные судороги, остановка дыхания... смерть... Я встряхнул головой и потащил Лидию в ванную. Упреждая попытки вырваться или ударить меня, я схватил ее за шкирку, словно нашкодившую кошку.

- Да пустите! Я сама могу...

- Живот болит?

Она не ответила, но по гримасе на лице я и так понял ответ. Похоже, что у нее желудочная форма отравления... Если сразу принять меры, сделать промывание, то можно надеяться...

Впихнув ее в ванну, я наклонил ей голову и засунул два пальца в рот, вызвав рвоту. На сытый желудок действие мышьяка было менее опасным, но, демон, эта зараза ничего и не съела толком. Она пыталась вырваться, ухитрившись меня оцарапать, но я лишь попросил:

- Уймитесь, пожалуйста... Надо вывести яд, пока не поздно.

Она все еще пыталась освободиться, но я с ужасом заметил, что попытки делаются все слабее. Предательские бусинки пота, выступившие у нее на висках, и побелевшее от боли лицо вгоняли меня в еще большее отчаяние. Подоспел Эмиль со стаканом подсоленной воды.

- Надо выпить, - заставил я ее, насильно вливая воду и следя, чтобы она не подавилась. Лидия тяжело дышала, ритм становился все слабее, и тут я заметил, что она еще и в крепко затянутом корсете. Громко выругавшись, я принялся расшнуровывать его, но запутался в узлах, пальцы дрожали.

- Эмиль, ножницы, быстрее!

- Не смейте, - просипела Лидия. - Не смейте портить мне еще один... Да прекратите же истерику...

Эмиль растерялся, и ножницы мне подала бледная от страха Софи. Не слушая Лидию, я разрезал шнуровку корсета, стащил его и едва успел увернуться от ее ногтей. Она согнулась пополам от боли и покачнулась.

- Помогите уложить ее в постель, - раздался голос подоспевшей Гиршем в сопровождении запыхавшейся экономки. - Мышьяк?

- Да, - кивнул я, подхватывая Лидию на руки и не обращая внимания на ее истеричный то ли смех, то ли всхлип.

- Как давно приняла?

- Минут пятнадцать назад. Я вызвал рвоту и дал подсоленной воды...

- Таки правильно сделали. Пусть служанка приготовит побольше теплой воды, еще мне нужно...

Из комнаты лекарь меня выставила. Я бросил последний взгляд на Лидию, что уже не сопротивлялась, дышала редко-редко, свернувшись на кровати и поджав колени к подбородку. Теперь, когда от меня ничего уже не зависело, в голове не осталось ни одной мысли, лишь туман страха. Я нетвердым шагом спустился в гостиную, где ждали Эмиль и Софи. Мимо меня торопливо прошла экономка, неся согретую воду и чистые полотенца. Я подхватился ей помочь, но Эмиль насильно усадил меня на диван.

- Сядь, Кысей. Не мешай им.

Я хотел помолиться, но не вспомнил даже строчки. Эмиль положил мне руку на плечо и тихо сказал:

- Она обязательно поправится.

Горло перехватил предательский спазм.

- Эмиль, лучше отведи Софи спать. Уже поздно, пусть ложится, не надо ей видеть...

Он с сомнением кивнул и ушел, ведя всхлипывающую жену под руку. Я остался один. Время застыло, словно густой сироп. Сцепив руки в молитвенном жесте, я бессильно опустил на них голову и закрыл глаза. "Господи Единый, не дай ей умереть, спаси и помилуй. Не наказывай столь жестоко свою грешную дочь, сохрани ей жизнь. Я обещаю, что верну ее на путь истинный, обещаю, что она раскается. Дай только время... Я готов стерпеть и ее злые выходки, и домогательства, и пошлость, и даже оскорбления, пусть только выживет... Спаси и помилуй..." На душе было пусто.

Вернулся Эмиль, нерешительно потоптался, потом сел рядом и виновато сказал:

- Прости меня, Кысей. Прости, что не поверил тебе. Если бы я тебя послушал, то...

- Это я виноват, - глухо ответил я. - Виноват, что сам не вышвырнул Ниночку из твоего дома. Надо было наплевать на правила приличия... Виноват, что позволил Лидии играть этот смертельный спектакль...

- Господи, да откуда ты мог знать, что задумала госпожа Хризштайн? Не кори себя...

- Да знал я, Эмиль, знал! Я прекрасно знал о ее нелепой тяге к театральным эффектам, о наплевательском отношении к чужой жизни, о том, что она любит глупо рисковать даже собственной... Я должен был понимать, что она задумала, когда сказала об отравлении... Да господи, уже того, что Лидия вырядилась в этот дурацкий корсет, должно было хватить, чтобы понять, что она опять собирается устроить показательное выступление!..

Я в сердцах стукнул кулаком по подлокотнику, вскочил на ноги и заметался по гостиной.

- Спасибо за то, что верил в меня... - голос Эмиля дрогнул.

Я остановился и недоуменно уставился на друга.

- О чем ты?