Стихия страсти

Однако ей все время было беспокойно. Остаток дня Джо провела, находя себе разные занятия: то суетливые, то спокойные, то живые и веселые, частая смена которых объяснялась смятением ее чувств.

Попросив письменные принадлежности, она написала несколько строк своей матери, Блейз и Дейзи о своем отличном самочувствии и попросила отправить письма сейчас же. Ее просьба сразу же была исполнена.

Ей показали библиотеку Флинна, приглашая поближе ознакомиться с его богатой коллекцией. Она даже пролистала некоторые из интересующих ее книг. Временами ужасные воспоминания овладевали ею, и она подолгу не могла справиться со страхом и мысленным самобичеванием. Прилагая большие усилия и призывая на помощь здравую логику, она возвращалась в настоящее и заставляла себя смотреть на стулья и занавеси, убеждая себя в своей безопасности и собственной невиновности.

Весь вечер она находилась в пограничном состоянии между сильным волнением и спокойствием. Но когда сгустились сумерки, а Флинна все еще не было, она впала в панику. Ей стало невероятно страшно за него, за его безопасность.

— Выпейте горячего чая, мисс, — уговаривала ее повариха, которая капнула немного опия в сладкий чай. — Всего лишь один маленький глоток, и вы успокоитесь.

Когда Джо все-таки согласилась и выпила немного чая, она действительно почувствовала себя гораздо лучше, сильнее, увереннее.

— С мистером Ито ничего не случится. Уж я знаю точно. У него на плече сидит ангел-хранитель. Он у него там с самого детства.

Джо просияла, представив Флинна маленьким мальчиком.

— Вы знали его еще совсем маленьким?

— Я работаю в этом доме уже двадцать с лишним лет, мисс. Я знала его еще совсем крошкой. Хотя, — добавила повариха с улыбкой, — его никогда нельзя было назвать маленьким, даже в детстве. Он меня перерос, когда ему исполнилось десять.

Следующие полчаса, пока Джо медленно попивала чай, миссис Бекворт отвечала на все ее вопросы и даже рассказала несколько смешных случаев из юности Флинна: как он учился ездить верхом и находить след зверя; как отец начал обучать его мастерству владения шпагой в совсем еще юном возрасте; как его мать настояла на каждодневном посещении школы, несмотря на стенания и мольбы мальчика; про то, что он владел пятью языками в восьмилетнем возрасте: японским — языком своего отца, гэльским — языком матери, конечно же, английским, абсароки и языком нез-персэ, так как рабочие его отца были родом из этих племен.

На середине истории о том, как Флинн напал на след своего первого медведя гризли, Джо заснула. Довольно улыбаясь, кухарка встала со стула, накрыла спящую в большом удобном кресле Флинна Джо и на цыпочках вышла из комнаты.

Когда приехал Флинн, миссис Бекворт, увидев его, приложила палец к губам и молча указала рукой на закрытую дверь библиотеки.

— Она совсем измучилась, бедняжка. Не будите ее сейчас. Ей нужно отдохнуть.

— Я приму сперва ванну, — ответил он, сделав вид, что прислушался к ее совету.

На самом деле он вздохнул с облегчением, оттого что ему не пришлось прямо сейчас оказаться с Джо лицом к лицу. После того как он принял ванну и оделся, он решил поужинать, прежде чем зайти к ней. Поужинав и выпив больше, чем следовало, он прошел в свой кабинет, минуя библиотеку, и тяжело опустился на стул, стоящий около окна. Полный тревожных мыслей, он смотрел на звездное небо невидящим взглядом и потягивал из бокала виски.

Несколько часов спустя дверь открылась. Он оторвал взгляд от неба.

— Почему ты не разбудил меня?

Сонная, не до конца проснувшаяся Джо стояла на пороге и смотрела на него из-под опущенных век. Она очень нуждалась в его утешении.

— Я хотел выпить. — Он попытался улыбнуться. — Ступай в кровать. Я приду попозже.

Она почувствовала некую напряженность в его голосе, как будто он возвел стену между ними.

— Когда попозже?

Он пытался сдерживать свой голос, но все же в нем легко угадывалась резкость.

— Не знаю. Сегодня был длинный день.

— Для всех.

Он посмотрел в ее глаза. В тихо произнесенных словах Джо проскальзывали сердитые нотки.

— Да… для всех.

— Ты на что-то злишься?

Одетый во все черное, он словно отдавал дань уважения своему дурному настроению, между тем как она не заслуживала его гнева.

— Нет, — вздохнул он. — Я просто пью.

— По тебе заметно, что ты злишься.

— Нет. Я просто устал.

Ее брови поднялись в недоумении.

— От меня?

— Нет! — снова коротко отрезал он.

— Меня не утешают твои ответы. Я так надеялась, что ты обнимешь меня.

Ее бросило в дрожь, когда она произнесла эту фразу. Ей стало неловко за свой умоляющий тон.

— Не знаю, смогу ли я сейчас.

В ее зрачках вспыхнули искры гнева. Дурное предчувствие, которое преследовало ее целый день, оправдывалось.

— Почему, позволь тебя спросить?

Он не ответил. Тишина давила на уши.

— Я не знаю.

Она прищурила глаза.

— Я не заслуживаю такого отношения.

Он сердито взглянул на нее.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты винишь меня за то, что я осталась жива?

— Нет.

— Но почему-то не хочешь обнять меня.

Он опустил стакан.

— Не сейчас.

— Ты чертов ублюдок, — прошептала она.

Он хотел что-то сказать, но промолчал.

— Правильно, лучше промолчать.