Стихийное бедствие

— Нет, не «деза»! Сегодня ночью дворец накрыли ракеты Рахимова. Нескольких человек вытащили из-под развалин, но они в один голос заявили, что Арипова накануне штурма вывезли из дворца. При нем было несколько баулов и ящиков… И вывез его не кто иной, как Садыков в компании двух шурави.

А кто это мог быть, кроме вас с Костиным?

— Бред какой-то! — возмутился молчавший до сей поры Костин. — Выходит, мы спасли Арипова в обмен на золото и валюту? Не болтайте ерунды, Верьясов! С нами женщина и раненый писатель Да и куда мы могли подевать эти ящики и баулы? Их же на чем-то надо было вывезти, затем спрятать…

Мы бы просто не успели!

— Вполне вас понимаю. — Верьясов развел руками. — Честно сказать, я не верю ни про золотой запас, ни про то, что вы спасли Арипова. Наверняка этот проходимец действительно смылся из дворца накануне штурма. Семья у него живет в Турции уже больше года. Значит, он предвидел, что дни его правления сочтены, и заранее подготовился к побегу. И скорее всего, Садыков провернул эту операцию еще до того, как прихватил вас в штабе Рахимова Вы были нужны ему в роли козлов отпущения.

Вполне возможно, вас бы просто укокошили, а после представили ваши трупы журналистам Дескать, смотрите, перед вами те самые негодяи, кто покусился на золотой запас республики… Думаю, он все просчитал, кроме одного: что генерал Катаев решит от вас избавиться, и от него в том числе.

— Но Садыков ждал встречи с каким-то Чингисом.

Перед смертью он успел сказать, что тот его подставил. Ты слышал о человеке с таким именем?

— Чингисов здесь, как крыс на помойке, — пожал плечами Верьясов, — но в окружении Садыкова людей с подобным именем нет. Разве что кличка?

— Имя это или кличка — роли не играет, — вмешался в разговор Максим. — Рахимов вряд ли поверил в эту ахинею с золотым запасом. Скажи честно, мы ему понадобились по другим делам? Диверсионным? Или как?

— Это он вам сам объяснит! — Верьясов махнул рукой стоящему неподалеку солдату с рацией за плечами. — Вызывай машины!

— Постой! — Максим вытянул руки в наручниках вперед. — Мы что ж, так и останемся в наручниках?

— Снимут, когда погрузимся. — Верьясов окинул его насмешливым взглядом. — Что делать с бабой и писателем? Насчет них Рахимов распоряжений не давал.

— Так ты служишь Рахимову? Ты ему разве присягу давал? — выкрикнул в ярости Максим и рванулся в сторону Верьясова. — Сволочь! Как я тебя не раскусил!

— Стой! — Костин бросился ему наперерез и встал между Верьясовым и Максимом. — Не сходи с ума! Что это даст, если ты сейчас ударишь его!

Уймись!

Максим выругался сквозь зубы и отступил. Краем глаза он заметил, что писатель и Ксения спешат к ним, и вновь выругался, теперь уже про себя. Ксения явно перепугалась, и Сергею не составит труда понять, кто причина ее испуга. Этого только ему не хватало! Если Верьясов узнает его слабую сторону, то не преминет этим воспользоваться…

— Дурак ты, Богуш! — устало произнес Сергей. — Совсем квалификацию потерял! Пенсионер ты и есть пенсионер. Неужто непонятно, что мне поручено присматривать за Рахимовым? Он думает, что у него все шито-крыто и мы не догадываемся о роли турок и пакистанца. Они помогают ему в разработке военных операций.

— Но я слышал, он лоялен к России? — подал голос Ташковский.

— На словах. А на деле — крыса почище Арипова.

— Я знаю, что Пакистан подбирал ключи к Арипову, но с Рахимовым у них вроде бы не сладилось, — вставил свое слово Костин.

— Ты думаешь? — усмехнулся Верьясов. — Я бы вам раскрыл кое-какие секреты, но не стану трепаться в присутствии журналистов. — Он покосился на Ксению и Ташковского.

Ташковский обиженно поджал губы:

— Я — писатель, а не журналист.

— Главное, вы что-то пописываете, и мне не важно, как вы себя при этом называете. — Верьясов одарил его презрительным взглядом. — И пописываете вы брехливо, на потребу дня…

— Пописывают, сударь мой, в унитаз! — Глаза Ксении гневно сверкнули. Она сжала кулаки и встала рядом с Максимом. — Выбирайте выражения, господин Верьясов, когда имеете дело с журналистами За нами тоже не заржавеет!

— Это точно! Не заржавеет! — неожиданно рассмеялся Верьясов и показал на камень рядом с собой. — Присаживайтесь, сударыня! Только не испепелите меня своими глазками! Они у вас слишком красивы, чтобы выступать в роли огнемета.

Ксения послушно опустилась на камень, а Верьясов хлопнул Максима по плечу и примиряюще сказал:

— Ладно, не кипятись! Допустим, журналисты очень хорошо сработали и нащупали что-то, отчего могут полететь головы многих крупных чиновников. Почему бы им не помочь подкрепить догадки фактами и не предоставить полный расклад по этому вонючему делу? С моей точки зрения, конечно? Вернее, с нашей общей с Юрием Ивановичем точки зрения? Я ведь не ошибаюсь, полковник, вы занимались тем же, чем и я?

— Как сказать, — посмотрел на него угрюмо Костин, — но я бы предпочел не распинаться перед журналистами.