Стихийное бедствие

— Их нет, — сказал он коротко.

— Может, их тоже арестовали? — предположил Ташковский.

— Не знаю, — вздохнул Максим и посмотрел на Ксению. Она, поймав его взгляд, нервно провела ладонью по волосам, серым от пыли, затем столь же быстро по лицу. Он невесело усмехнулся про себя.

Ей неловко, что она в таком виде. Выходит, не безразлично его мнение… Но тут же отбросил эту мысль. Надо думать, как спастись, как выбраться из этого чертова города, а потом уж он найдет способ доказать ей, что ему глубоко наплевать, как она выглядит. Главное, что он нашел ее… А что дальше?..

Нет, он не привык загадывать дальше чем на день вперед. И лучше остаться верным своей старой привычке… Будет день, будет пища…

Максим вдруг почувствовал, что у него кружится голова, и опустился на стул.

— Знаете что? — Ташковский окинул его озабоченным взглядом. — За всей этой суматохой мы совершенно забыли о еде. — Он вытянул забинтованные руки и виновато улыбнулся. — Я бы сам приготовил обед из того, что здесь имеется, но боюсь, не сумею открыть консервные банки.

— Вы правы, нам следует поесть. Я сейчас посмотрю, что можно здесь найти, — решительно произнесла Ксения.

И Максим очень обрадовался этим твердым ноткам в ее голосе. Кажется, она окончательно пришла в себя. Десять минут спустя они с жадностью набросились на рыбные консервы, заедая их зеленым горошком и чипсами — все, что осталось на полках бара.

Ташковскому страшно не хотелось, чтобы Ксения кормила его с ложечки. Поэтому он с трудом правой рукой захватил ложку, а банку зажал между левой рукой и туловищем и вполне сносно, несмотря на боль и неудобство, пообедал самостоятельно.

— Что нам теперь делать? — спросила Ксения, отставив в сторону банки.

— Прежде всего любым способом постараться выбраться из города. — Максим вздохнул. — Жаль, мы не знаем, что здесь произошло. Они не оста-, вили никакой записки.

— А может, оставили в какой-нибудь комнате?

— Большая часть помещений заперта, а в тех, что открыты, я ничего не нашел. Хотя, возможно, записку просто-напросто сорвали после их отъезда.

Ташковский задумчиво посмотрел на них:

— А если их не было в комнатах? А, допустим, они спустились в подвал или отсиживались под лестницей. Помнится, мне кто-то говорил, если нет подвала, лучше всего отсидеться под лестницей.

Он неуклюже отложил ложку, отставил банку и, выйдя из бара, направился к лестнице. Ксения собрала пустые банки со стола и огляделась по сторонам. Куда бы выбросить?

— Перестань заниматься ерундой, — усмехнулся Максим, — ты здесь не на собственной кухне. Оставь банки в покое…

Она послушно вернула их на место и села, сложив руки на коленях. Максим неожиданно для себя взял ее за руку и потянул, приглашая сесть ближе.

Она столь же послушно пододвинулась к нему. Он убрал прядку, упавшую ей на лоб, и тихо спросил:

— Твоего имени не оказалось в списке постояльцев. Я попросил проверить все данные. Ну, тогда, наутро… — Он почувствовал, как напряглась ее рука, но продолжал сжимать ее в своей ладони. — Что ты делала в баре накануне? Было слишком поздно, но ты была одна… Без багажа, без номера в гостинице…

Ксения осторожно высвободила руку из его пальцев и пригладила волосы. Но от этого они не стали топорщиться меньше. Максим подумал, что она сейчас рассердится и не станет отвечать. Но Ксения ответила, хотя голос звучал глухо и несколько отстраненно. Так говорят люди, которые в силу каких-то причин произошедшие с ними события начинают воспринимать как нечто чужое, случившееся с кем-то другим.

— Я весь день просидела в аэропорту, прождала рейс на Москву. Но его отменили, а мой багаж, вдобавок ко всему, по ошибке погрузили на другой самолет. По крайней мере, мне так объяснили. — Она нахмурилась. — Вот я и напилась от отчаяния. Сразу несколько бокалов, да еще жара. Но я все-таки держалась на ногах. За несколько секунд до того, как ты подошел ко мне, я собиралась пойти и взять номер на ночь…

— Но тут подошел я… — задумчиво повторил Максим и окинул ее взглядом. Солнечный луч заблудился в ее волосах. Ксения неловко улыбнулась в ответ на его взгляд. Она была молодчиной, отметил он про себя, и умела скрывать напряжение и страх. Но он все-таки почувствовал это и произнес уже более мягко:

— Тогда понятно, почему они не смогли толково ответить ни на один мой вопрос. Все считали, что ты давно уже в Москве. И все же такую женщину, как ты, невозможно не запомнить, даже если они не знали твоего имени. Но вряд ли они его не знали… — Он невесело улыбнулся в ответ на ее удивленный взгляд.

— Я подробно описал твою внешность начальнику охраны, но он повел себя так, словно никогда в жизни тебя не видел…

— Я думаю, им приказал Садыков, — хрипло произнесла Ксения. — Они схватили меня вчера на улице. И он в курсе, чем мы с тобой занимались ночью. По-моему, он не слишком дружелюбно к тебе относится.