Стихийное бедствие

И нужно было еще найти силы, чтобы встать, пройти через внутренний дворик в бюро размещения и заказать номер не только для себя, но и на ребят, которые могли вернуться с минуты на минуту. Как знать, может, и в этой новой комнате она опять встретится с тем же огромным тараканом, что жил с ней по соседству все ее командировочное время. Она даже пыталась его дрессировать, и кое-что получалось. По крайней мере, стоило ей постучать по столешнице, как таракан быстро выползал из щели в стене, приподнимался на задних лапках и приветственно шевелил усиками. Она подкармливала его крошками, пока Олег не убедил отказаться от подобного альтруизма.

— Смотри, как бы он не привел на халяву всех своих друзей и знакомых. Гуманитарная помощь развращает, — изрек он назидательно, — а что касается тараканов, это вообще превращается в преступную акцию! Их надо давить, а не подкармливать!

Но все-таки это было живое существо. Она могла даже пожаловаться ему на кое-какие печальные обстоятельства своей женской доли и одиночество. Ксения кисло улыбнулась и допила коктейль. И неожиданно для себя — всю жизнь была сдержанной в том, что касается алкоголя, — заказала еще. Нужно ведь где-то черпать силы для предстоящей встречи с угрюмым администратором! Не говоря уже о ржавой воде в здешних кранах и отсутствии туалетной бумаги…

— Двойной, пожалуйста, — бросила она официанту, удивляясь собственной лихости.

— О, я вижу, наши напитки пришлись вам по вкусу, — почти без акцента произнес по-русски толстощекий бармен и улыбнулся ей. Что, впрочем, не доставило Ксении никакого удовольствия.

— Ну, если честно, мне совершенно безразлично… — решила она поплакаться, но бармен уже отошел к другому посетителю.

Ксения постаралась сосредоточиться на мысли о том, что ребята изрядно задерживаются по какой-то уважительной причине. Возможно, решают проблему с утерянным багажом, промелькнула вялая мысль, но это нисколько ее не обеспокоило. Она попыталась представить скорую встречу с Егором.

Наверняка он сначала затащит ее в постель, а потом уж начнет расспрашивать о поездке. Ксения невесело хмыкнула и закрыла глаза, отгоняя видение скользкого потного тела, которое навалится на нее, вдавит в постель… Ее передернуло от внезапно нахлынувшего отвращения, но Ксения тут же заверила себя, что это первые признаки депрессии. В принципе ей было совсем неплохо с Егором, в особенности когда он был трезв…

— Добавить еще? — прозвучал прямо над ухом голос бармена.

Он все-таки заметил, что она выпила и второй бокал…

Конечно, на этом стоило остановиться. Никогда в жизни она не пила столь много за один вечер. Но что оставалось делать? Идти в убогий номер и, запершись в нем, созерцать грязные обои и давно не ремонтированный потолок? Или тупо уставиться в экран старого черно-белого телевизора и смотреть передачи местного телевидения, не понимая ни бельмеса? Или заново прокрутить в голове отснятый материал и еще раз убедиться, что дядя Фархат, этот строитель демократического общества, безбожно ее надул, утверждая, что предоставит полную свободу выбора объектов для съемок? Нет, такие мысли только усугубят ее и без того отвратительное настроение, лучше хоть на время отключиться от докучавших проблем.

— Да, пожалуй, еще один бокал, — решительно кивнула Ксения.

Она почувствовала, как тонкий трикотаж майки прилипает к телу, а на лбу выступают капельки пота.

Духота становилась поистине адской. Достав из кармана брюк носовой платок, Ксения прижала его ко лбу. «Странно, — подумала она. — Я никогда не потела так сильно…» Скорее наоборот — и это было одной из причин, по которой, как ей казалось, ее недолюбливали приятельницы и жены коллег.

Конечно, нельзя сказать, что ее постоянно критиковали, скорее это можно было отнести к матери и Катьке, да еще к некоторым маминым друзьям, которые считали своим долгом постоянно напоминать ей о высоком предназначении журналиста, призванного сеять доброе, светлое, вечное, и предупреждать об искушениях и соблазнах богемной жизни, которую, по их стойкому убеждению, она вела.

Но в среде, где она вращалась без малого два десятка лет, мало кому нравился ее независимый характер и самостоятельность суждений. Отсюда и шуточки о ее дипломе с отличием, необыкновенной работоспособности и упорстве в достижении цели. А завистливые перешептывания об утонченной, даже изысканной внешности, стильных нарядах — этого хватало с лихвой, чтобы большая часть ее знакомых относилась к ней с заметной прохладцей, если не сказать с отчуждением.

И сейчас, сидя в дешевом баре, в богом забытой республике, на самом краю бывшей великой империи, Ксения вдруг ясно поняла, что, хотя у нее куча друзей, один из самых богатых и влиятельных в Москве любовников, блестящие перспективы в карьере и в личной жизни, а вот позвонить, чтобы рассказать, как ей одиноко и тоскливо, — некуда, да и некому. Ни одного по-настоящему близкого человека… На всем белом свете…