Стихийное бедствие

Тем временем на сцене появились другие действующие лица, стали проводить производственную летучку, но Сидоров на сцену уже не глядел. Он как-то вдруг стал понимать мышей, попадающих в мышеловку… «Вот холера. И откуда только вызнали все?» Еле дождался антракта.

— Пойду, — глухо сказал Лиде.

— Куда это? — ехидно прищурив глаза, спросила жена.

— За кулисы… Похабщину всякую показывают. Лучше бы про испанцев… Я им щас устрою.

За кулисами он сразу наткнулся на артиста Почкина Л. С., разговаривавшего с каким-то человеком.

— Извините, — сказал он человеку и перенес тяжелый взгляд на Почкина. — Играете, да?.. Доиграетесь!

Почкин с удивлением посмотрел на Сидорова и стал на всякий случай торопливо гасить сигарету:

— А что такое?

— Почему вы играете на сцене про меня? Кто дал вам такое право и откуда у вас такие сведения?

— Какие сведения? Я ничего не понимаю.

В разговор вмешался человек, с которым стоял Почкин.

— Простите, я автор пьесы… Вы что, узнали на сцене свою жизнь?

— Хм, узнал… — дернул головой Сидоров. — Показывают буквально интимные секреты и еще спрашивают, узнал или нет! Я спрашиваю, откуда у вас эти сведения?

Тут только автор обратил внимание на сходство Сидорова с артистом Почкиным.

— О!.. Выходит, что Леня играл сегодня на сцене вас?! Так вот почему… Простите, как вас зовут?

— Сидоров Николай Павлович, тридцати двух лет.

— Наваждение какое-то, — ахнул артист Почкин.

— Вот вам, Леня, прототип своей персоной, — автор церемонно представил Колю Почкину, — а вы говорили, что таких не бывает…

— Кто прототип, кто прототип? — стал заводиться Сидоров. — Я требую, чтобы вы прекратили спектакль.

— Как вы не хотите понять, — стал горячиться в ответ автор, — если вы узнали в пьесе себя, это значит, нам удалось достичь правды жизни, узнаваемости, достоверности…

— Я требую прекращения спектакля, — упрямо повторил Сидоров.

— Почему?

— Я в театре с женой, а вы показываете черт знает что… Мои двусмысленные взаимоотношения с технологом Кудрявцевой.

— Но они существуют, эти взаимоотношения?

— Именно поэтому я требую занавеса… Я там во втором действии вообще с Зойкой целоваться начинаю. В подсобном помещении. В рабочее время…

— Ничего подобного, — возразил Почкин, — в пьесе этого нет.

— Как нет, когда я сам, вот этими губами с ней целовался, — вспылил Коля.

— Да? — Округлил глаза автор.

— Вы этого не знали? — скривился в саркастической ухмылке Сидоров. — Жизни вы, товарищ автор, не знаете. А беретесь писать. Да еще о правде жизни…

Когда Сидоров вернулся в ложу бенуара, уже начиналось второе действие. Артист Почкин на сцене вовсю целовался с технологом Кудрявцевой. Лида зловеще поглядывала в сторону мужа.

Дома после спектакля явно намечался разбор пьесы.

ДВОЙНАЯ ИРОНИЯ СУДЬБЫ

Коля Сидоров с годами очень разочаровался в своей жене Лиде.

— Все ей не так, получаю мало, дружки у меня, культурки, вишь, не хватает, а ведь забывает при этом, что и сама-то не подарок. Ох, не подарок!

И вот однажды после показа по телевидению всемирно известной кинокомедии «Ирония судьбы» пришла в голову Коле Сидорову идея. Даже не идея, а так, мысль… А что, если где-то в Ленинграде имеется точно такая же улица Молодежная, дом 3, квартира 8, как и у него, и живет там душевная женщина, у которой может быть» Bce так», которая не станет попрекать насчет получки, культурки и прочего досуга… Эх, ну почему киноартистам любая романтика по плечу, а нам, простым, — не по зубам, что ли?..

Взял Коля Сидоров билет на самолет и, Лиде слова не говоря, махнул в Ленинград.

Поискал там улицу Молодежную — нашел. Дом, квартиру отыскал — все совпало, как в кино! Ключ к двери не подошел — не беда, не всегда же жизнь совпадает с искусством. Позвонил, не барин.

Дверь открыла миловидная испуганная женщина. Ну точно такая, как ожидал: губы, ресницы — все на месте.

Вошел Коля Сидоров в помещение, сердце тает, морда сияет, а сам паспорт протягивает. Вот, мол, какая бывает судьбы ирония, у меня тоже в Москве улица Молодежная, дом 3, квартира 8, будем знакомы, Коля…

— Проходите.

А женщина вроде не рада — кинофильма, что ли, не видела?

Коля прошел, огляделся:

— Все, как у нас в Москве… Мусоропровод есть?

— Есть.

— Ну надо!.. Шкаф — ну такой же, телевизор… А вот люстра другая. Немецкая?

— Чешская.

— Чешскую не достал, — вздохнул Коля и спросил сдержанно: — Одна живете?

— С мужем.

— К-как с мужем? — Вот этого Сидоров явно не ожидал. — Ипполит, что ли?

— Нет, Федя. Вы знаете, он у меня очень ревнивый и должен с минуты на минуту прийти…

И тут — зззз — точно, звонок в дверях раздался. А от этого звонка всю Колину романтику в один миг сдуло. Вдруг откуда невесть паника — ноги ватные, лицо бледное — сгоряча под диван-кровать сунулся. Не влез — щель узкая — и в шкаф!

— Стойте, куда вы? — Женщина нервничает. — Еще хуже будет!

А муж, видно, от задержки перед закрытой дверью накаляется, свой личный ключ отыскивает и врывается в жилище в зверском состоянии.

И как назло в этот же момент Коля навстречу ему из шкафа вываливается и поневоле оживленно приветствует хозяина:

— Здрасте.

Федя в шоке:

— З-здрасте.