Стихийный мир. Дракон-вампир

Еще слаще — теперь это нота страсти… Тихая мелодия, от которой танцует сердце… Цвет розового щербета и мягкого мороженого…

Меня бросило в жар. Между ног стало горячо. А рука почему-то сама потянулась к шее, словно нащупывая там что-то. Словно… я что-то забыла.

— Тейноран… — позвала я, вдруг испытав странное дежавю, смешанное с беспокойством. Словно я что-то осознала или вот-вот готова была осознать.

— Что, прекрасная лаурия?

— Дай мне, пожалуйста… — я не могла придумать, никак не могла. Постучала пальцами по столу, и тут до меня дошло: — Нож! Дай мне нож и побольше.

— Для резки мяса, моя госпожа? — тут же спросил он. — Вот, пожалуйста.

И протянул мне нож с крупным идеально блестящим лезвием.

Идеально отражающим.

Я наклонила лезвие к себе, вглядываясь в то, что оно должно мне показать. И похолодела.

На моей шее мелькнули две аккуратные маленькие точки.

И перед глазами тут же заплясали воспоминания. Одно ужаснее другого…

Серая иссохшаяся морда клыкстого монстра, напавшего на меня из оврага возле городского базара…

Огненные глаза Сициана, что иногда, будто невзначай, приобретают оттенок крови…

Аурия Лиана, разглядывающая что-то на своей тонкой бледной шее, увитой нитями бус…

Крупная дрожь охватила все тело, и я никак не могла успокоиться. Мысль, что начала раздирать сознание, пугала, кажется, еще больше, чем бесконечное пламя из горла императора Сициана Алатуса Райя-нора.

Я перевела мутный взгляд на огромного Красного дракона, что под грохот военных барабанов, казалось, сжигал сами небеса.

Его огонь уже приобрел новый цвет.

Темный янтарь… Тягучий и обманчиво-теплый, как жженая карамель на десерте… На торте, что переливается на солнце драгоценными искрами и вот уже становится ярко-золотым…

И сухих глаз катятся слезы.

Золото становится все горячее. Оно светлеет, словно хочет превратиться в платину. Вот-вот…

Оно уже не желтое, нежно-абрикосовое, а, может, цвета кожи младенца…

Сердце начало заходиться от ужаса. Казалось, как только пламя Красного дракона приобретет свой последний цвет, у меня вытекут глаза. Если не отвернусь. Если позволю себе досмотреть.

Страх сжал горло. Я на миг зажмурилась и снова вспомнила две маленькие точки на шее. От этого ничуть не становилось легче. А потому я с трудом разлепила веки, на этот раз совершенно случайно заметив боковым зрением, что совсем недалеко от меня, за столом происходит какое-то движение.

Все вокруг были заняты представлением, как зачарованные, не имея сил оторваться от великого и единственного во всем мире аватара огня, что демонстрировал свою силу. Врагам, друзьям, возлюбленным… всем. И мне.

Все смотрели сейчас на Красного дожа. И только аурия Лиана прокралась к креслу принцессы Анаис и истерично резала под столом тряпичного дракончика! Во все стороны летели маленькие бусины, что я с таким старанием пришивала… Пестрая ткань превратилась в ничто.

— Эй! — воскликнула я, но голос потонул в шуме барабанов.

Однако аурия услышала. Она подняла на меня свою маленькую голову с тощими рыжими волосенками, заплетенными в тысячу кос с золотыми ленточками и широко ядовито улыбнулась.

Нас разделяло не больше пяти шагов. И мне хотелось придушить ее голыми руками. Только как это сделать, если Тейноран не даст мне выйти из защитного купола? Да и мне самой не слишком-то хочется лишаться такой магической поддержки.

Но не успела я ничего предпринять, как Лиана сама начала приближаться ко мне. Она огибала немногочисленных гостей, что разделяли нас, улыбалась им и кланялась. Никто не обращал особого внимания на аурию, которая почему-то не хочет смотреть представление. Ну не хочет и ладно — лишь бы другим не мешала.

И вот, оказавшись в паре шагов от меня, девушка остановилась. Она демонстративно выпятила вперед свою маленькую грудь, выгодно приподнятую корсетом, и уперла руки в бока.

— Тейноран, оставь нас! — потребовала она со своими королевскими замашками.

Я скосила взгляд на здоровяка-шеррия, тот приподнял бровь и чуть склонил голову. На его лице не отразилось ни капли эмоций.

— Не думаю, что это возможно, аурия Лиана.

Женщина стиснула зубы, глубоко вздохнув. Было видно, что она привыкла командовать и видеть подчинение вокруг себя. Вероятно, она и впрямь была любимицей Сициана…

Какое неприятное откровение.