Стихийный мир. Морской эмир

Осколки льда летели во все стороны, уносимые водяным ураганом, и то и дело попадали по мне, резали кожу, оставляли то неглубокие, то вполне себе неприятные и пугающие раны. А я не могла защититься. Руки и ноги были прочно связаны.

А еще где-то совсем рядом я чувствовала, как огромная черная жемчужина, кажущаяся вполне живой, снова пульсирует, снова наливается пурпурно-алым воспаленным цветом. Словно магия вокруг бередила ее, звала… или мучила?

Я вдруг как никогда сильно ощутила, что святыня Айремора и впрямь чего-то хочет. Но чего?

Эвирон сказал, что они скармливали ей жертв. Но каким образом? Что у них забирала жемчужина? Жизни?..

Почему-то мне казалось это странным и неправильным. Ведь, по легендам морского царства, богиня Айремора с помощью жемчужины дарила людям чары воды. Ту самую каплю силы, которую забирали рудисы после смерти человека. А значит, жизнь жемчужине ни к чему. Ей нужна магия.

Тогда выходит, убивая или каким-то иным способом принося в жертву людей, орден Зрящих кормил святыню магией. Об этом сказал и Эвирон, упомянув, что я дуплексный маг, и моей силы может хватить, чтобы остановить возникновение каверн.

Он, конечно, ошибся. Ведь магии огня во мне не было ни капли, но дела это не меняло. В голове крутилась какая-то острая, болезненная мысль о том, как я должна поступить. Что нужно сделать, чтобы остановить это безумие… Но я никак не могла ухватить эту мысль, как комету, за хвост. Она ускользала.

— Жемчужинка! — снова бесполезно донесся до меня голос шеррия.

В этот момент мои размышления были прерваны появлением эмира. Тиррес возник передо мной как скала, затмившая все вокруг. Его волосы развевались в ураганном потоке, но едва он замер, коснувшись моих плеч, как мы очутились в центре водяного пузыря, где ни одна сила не могла нас достать.

— Саша, я не хотел тебя убивать. Никогда, — проговорил он тут же, когда я попыталась сбросить его руки с себя. Пока безуспешно, водоросли не позволяли. — Саша, послушай…

— По-моему, ты лжешь, — ответила я, не глядя больше в его лицо, которое казалось таким родным.

— Я не лгу, проклятье, Саша! — прорычал он, одним движением сдирая с меня жесткие водоросли. — Я много что планировал, но убить тебя не смог бы ни тогда, ни сейчас!

— Но планировал, — поправила я и замерла.

Пусть это было глупо: вместо того, чтобы пытаться найти выход из ситуации, вместо того, чтобы убежать, просто смотреть на него и ждать. Но мне нужно было услышать ответ.

Кажется, больше жизни нужно.

От переживаний я сунула руку в маленький карман платья и нащупала там жемчужинку палтуса Бро, покрутила ее между пальцами и вдруг посмотрела на шеррия.

«Жемчужинка», — твердил он пару минут назад. Может, он имел в виду эту? Но зачем она мне?

Тейноран, видя мой вопросительный взгляд, кивнул.

Я же так ничего и не понимала.

— Да, план по твоему убийству существовал с момента твоего появления в Айреморе, — проговорил эмир так, словно бесконечно устал. — Но это был не мой план. И я никогда на него не соглашался.

— Но, видимо, до конца и не отвергал, да?

Тиррес скривился.

— Ты не понимаешь. Как правитель всего эмирата, я обязан его сохранить. А он умирает. Черная жемчужина, которая сотни лет была покровительницей моего геноса и всей западной части Малахитового моря, погибает. Я не мог просто сказать, что отвергаю попытки к ее спасению.

Я кивнула.

— Значит, я угадала. Не отвергал.

— Саша! — встряхнул меня за плечи Тиррес, а затем, несмотря на то, что я пыталась его оттолкнуть, с силой прижал к себе.

Я коснулась щекой его обнаженной груди, на которой вдруг проступил колдовской рисунок черно-изумрудных водорослей. Они шевелились, покачивались, словно в морских волнах, и слегка светились. А я слушала, как громко бьется сердце эмира, и не знала, что делать.

Если жемчужина умирала, тому была причина. Но найти ее сейчас вряд ли возможно. Мотивы Тирреса были мне вполне ясны, возможно, я на его месте и сама поступила бы так же.

Но стало ли мне от этого легче?..

Закрыв глаза, я попыталась забыть обо всем, что мгновение назад услышала. А в голове снова зашуршала какая-то подтачивающая меня, словно червь, мысль.

Они хотели отдать мою магию жемчужине… И это бы меня убило…

— Ну что мне сделать, чтобы ты поверила?! — раздался тихий шепот над самым ухом, и я невольно распахнула глаза, глядя, как за границей нашего защитного пузыря бушует море, как гнутся водоросли к земле и как пылает что-то черное в стороне.

— Эвирон, с жемчужиной что-то не так. Кажется, словно она вот-вот лопнет! — раздался неподалеку голос Латимерии.

Я повернула голову в другую сторону, найдя взглядом предателя, мужа Кары. Жрец, оказывается, уже освободился от колдовства своего повелителя и сейчас стремительно подползал к тому, что прежде было Черной жемчужиной Айремора, а сейчас напоминало большую, покрытую опухолями человеческую печень.

— Она умирает, — проговорил в ужасе Эвирон, и его голос разнесся вокруг, словно эхо, даже несмотря на подводный ураган.