Стихийный сон

Это уже пройденный этап. В проекте, который делала им Света, ванная тоже была метр на метр. И все попытки увеличить ее заканчивались истерикой со стороны «дизайнерши», которая требовала не трогать соседние комнаты.

– А давайте возьмем по чуть-чуть с каждой комнаты? – устало предложила я, делая разметку на бумажке.

– Нет! Увеличьте ее, но не за счет соседних комнат и коридора! – требовал «инженер». Это точно наша вселенная? Сомневаюсь. «Абра-кадабра брысь! Лишние три метра квадратных из ниоткуда появись!». Примерно на это рассчитывают заказчики, глядя на меня.

– Хорошо, я еще подумаю, – вздохнула я, чувствуя, что совсем нос повесила.

Отужинав, чем бог послал, искупавшись тем, что послал бойлер, я послала работу подальше и легла на кровать. Просто полежу. Спать не буду. Точно не буду! Спать…

Очнулась я на мягкой подушке, укутанная одеялом. Меня так сильно ненавидят, что,  пока я спала, обеспечили подушкой, пахнущей чужим запахом и теплым, очень мягким одеялом.

Глава пятая. Путевка на двоих

– У тебя есть планы на вечер?

– У меня их куча! План побега, план захвата мира,

запасной план к запасному плану…

Если бы не тот эпизод, я бы подумала, что ко мне с небес спустился ангел. Ведь именно такими рисовали обитателей облаков во времена Эпохи Возрождения. Златокудрые, с молчаливым укором, от которого у созерцателей должен пробежать по спине могильный холодок, а в голову настойчиво стучаться мысли о вечности. И улыбкой меня не проведешь. В глазах стоит смертельная, холодная обида, от которой у меня должно взыграть чувство раскаяния. Сольный концерт Глубочайшего Раскаяния, после которого меня великодушно казнят. Чувство раскаяния забыло свою партитуру, выбиваясь из общего оркестра эмоций, грянувших в момент нежданной и нежеланной встречи, и его решила подменить Женская Обида, с удовольствием разминая пальцы, готовясь виртуозно сыграть на чужих нервах. Концерт «Прости меня, пожалуйста» был отменен по техническим причинам, афиши заклеены, а администратор исчез вместе с деньгами.

И тут бы мне переступить через гордость и попросить его о помощи, но гордость я не роняла. Я смотрела на него с обидой, по масштабам отнюдь не меньшей, чем у него. А со стороны это выглядит так, словно мы уже имели несчастье друг для друга встречаться, причем не только взглядами, а теперь, случайно столкнувшись, моментально прокрутили в голове все гадости, которые сделали друг другу.

– И как ты собираешься выпутываться из этой ситуации? – холодно поинтересовался он, демонстрируя мне Смертельную Обиду со всех сторон. Такое чувство, будто она лежит на вращающейся витрине, а теперь весь мир должен быть прикован взглядами только к ней.

Я промолчала, возвращаясь на свое место. Если мне когда-то и хотелось кушать, то это было давно. Теперь мне просто хочется жрать. И пока жизнь кормит меня свежими впечатлениями, я чувствую неприятное жжение в желудке, который уже забыл, когда в последний раз видел что-то съедобное.

Мой взгляд снова остановился на золотых локонах. Я помню его глаза, когда он был на кураже, помню его улыбку, словно он был опьянен победой, помню легкость, с которой он принял эпохально-нахальное решение испортить мне настроение и пристрелить на месте мою очень нежную, не самую стабильную женскую самооценку.

По заказу клиента я молча достала нужные пузырьки, которые заняли половину стола. Аптекарь исчез в подсобке и с концами, изредка звеня стеклом.

Не знаю, что чувствуют кассирши, когда поднимают глаза и видят своего бывшего вместе с его очередной пассией, скупающие все необходимое для романтического вечера. То же самое вино, те же самые комплименты, но работница кассового аппарата утешает себя мыслью о том, что на закуске уже три раза перебили срок годности, поэтому ночь обещает быть незабываемой.

Я считала в столбик сумму покупки, отгибая бирки с ценниками и вспоминая принципы сложения без калькулятора. Складывать в столбик, записывая промежуточный результат и проверяя его по нескольку раз, было непривычно. Где-то открывала коньяк моя математичка, воздев руки к небу. Посмотрев на меня колючим взглядом сквозь роговую оправу хищных очков, она мысленно припомнила мне тот день, когда я надменно заявила про то, что люди изобрели калькулятор не просто так.

– Пакетик нужен? Карточка есть? – устало спросила я, подражая равнодушной интонации любой кассирши, мельком взглянувшей на десятиметровую очередь с телегами.

В ответ послышалось задумчивое «нет».

– С вас четыреста двадцать один рубль, – подавляя улыбку и придавая голосу все то же раздраженное равнодушие. – Вы в акции участвуете? Фишки собираете? У нас розыгрыш путевки.

Тишина. Есть две категории работников. Те, кто сидят на стуле ровно, и те, кто сидят на проценте от продаж. В данном случае я просто стою. В сторонке. Ставка – фиксированная, мотивация – нулевая, так что берите фонарь, идите в лес и ищите там мое рвение и старание.