Стихотропное

Дом вчера сгорел по их вине.

Нет, не жаль ни мэра, ни пожарных,

Их Морфей легко пустил в расход,

И от злости на сомнологов коварных,

Он отправился в крестовый свой поход.

Ишь, что вздумали науко-проходимцы!

Лезть к нему настырно прямо в дом!

Ох, поплатятся сегодня лихоимцы,

Гнев Морфей свой сдерживал с трудом:

«Захотелось вам познать природу,

Тех владений, где Правитель Я?

Что ж, извольте, покажу вам сходу,

Что нельзя совать носы, куда нельзя!»

И к одним ученым ринулись гаргульи,

И всю ночь во снах гоняли тех бедняг,

А других он сунул к пчелам прямо в ульи,

Третьих долго жарил на углях.

Кто-то канул в Лету на полночи,

Кто-то от бессонницы страдал,

Онейролога, который сны пророчил,

Три часа в Аиде «развлекал»!

И под утро, утомленный местью,

Задремал Морфей на облаке густом,

Сомналогию с ее бравурной спесью,

Не пустил он в свой чудесный Сонный Дом!

Губительная страсть

Алебастровая шелковая кожа,

Алый цвет помады на губах,

Отказать такой себе дороже,

Соблазниться – тоже полный крах!

Но хотя, о чем тут, можно думать,

Если ты УЖЕ ведешь к себе,

Изумительная ласковая пума,

Мой джек-пот нежданный по судьбе!

Гибкость тела, ласки и касанья,

Аромат духов и черный блеск волос,

Распаляются все чувства и желанья,

Ты мечта из самых смелых грез!

Ночь была на пике наслажденья,

Я в экстазе имя прошептал,

В тот же миг пропало наважденье,

И укус вампирши я познал.

Разлилась по телу вдруг истома,

Поплыло сознанье в мир теней,

Поглотила сладостная дрема…

Жизнь ушла, и я ушел за ней!

Бал Сатаны

На бал Сатаны собралось все исчадье,

Веселье лилось бесконечной рекой,

От черных свечей тени в пляс междурядьем,

И скрипки скулят с бесконечной тоской.

Там черти гопак танцевали в камине,

А в винном бокале дремал старый бес,

Так весть отмечали о дьявольском сыне,

О том, кто в аду вознесен до небес.

Застолье лихое с икрой и белугой,

Играли цыгане всю ночь на пролет,

Какой-то сатир с бородатой подругой,

Стендапом своим развлекали народ.

Кикиморы пели в свои микрофоны,

А лярвы канкан танцевали в саду,

Им всем подарили по Голд-грамафону,

От зависти сдохли все змеи в пруду.

Пророки пророчили страшные беды,

Что рухнут на рабские плечи людей,

Про то, как пойдет сосед на соседа,

И кровью напьются все черви с полей.

Особенно весело было про голод,

Послушать гостям – восхитительный тост!

Еще про пожары, потопы и холод,

Про ужас тотальный и вирусов ВОЗ.

А люди, собравшие всю эту нечисть,

Горели и плавились в жарком аду,

Приемники их вдохновлялись на сечи,

И вновь собирали Большую Орду.

Замок вампиров

В лесу далеком и глухом,

Стоял могучий древний замок,

Зарос плющом, покрылся мхом,

Кресты торчат в оконных рамах.

О замке том забыл народ,

В легендах лишь воспоминания,

Про страшный замок и господ:

Вампиров алчных по приданию.

И вот однажды, в те места,

Ученый взял с собой студентов,

Причем, конечно, не спроста,

А как научных инсургентов.

Легенду в книгах изучив,

Решили лично все проверить,

Такой вот был у них порыв,

Реал и сказку соизмерить.

Неделю по лесу брели,

Устали сильно, как иначе,

И вправду замок тот нашли,

В свою поверили удачу.

Огромный замок поражал,

Сплетением лестниц и пролетов,

Туманной тайною зеркал,

И тронным залом в стиле готов.

Вампиров, правда, след простыл,

И никаких гробов в подвалах,

А у студентов нету сил,

Поспать бы в этих тихих залах.

Ученый сам им предложил,

Огонь разжечь в большом камине,

А ровно в полночь он забыл,

Представьте только, свое имя!

Под потолок взлетел стрелой,

С загробным хохотом кошмарным,

Вскричал: "Вернулся я домой!

Сто лет я был вампиром тайным!"

И тут проснулись зеркала,

Вернулись в замок все вампиры,

И началась опять игра,

И кровь дала им жизнь и силы!

Тени приведений

Ходят тени приведений,

Дышат в спину, пялят взгляд,

Вызывают в нас сомненья,

Занавески шевелят.

Называем полтергейстом

Дух мятежный, ибо он,

Нас пугает своим действом,

Он нам в действии страшен!

Посреди глубокой ночи

Чья-то хладная рука

Тронет щеку, губы, очи…

И разбудит до утра!

Иногда услышим шепот,

Когда в комнате одни,

Ветерком обдует шею

От движения в тени.

В мире тонком, «толстокожим»

Делать нечего, увы!

И поэтому не можем,

Заходить мы за углы

Рамок жестких материальных,

Охраняющих наш мир.

Ограничены фатально

Мы не чувствовать эфир.

Безопасней «не грузиться»

И не думать обо всем,

А сказать, что «просто снится!»,

Показалось…

и потом…

…Образ «беленькой палаты»,

Не прельщает, не бодрит.

Добрый доктор психиатр,

Психотропными грозит!

Так что лучше «толстокожим»

Жить тихонько, не тужить…

Любознательных не сложно,

Ведь в больничке «подлечить»!

Ну, а тени приведений,

Дышат в спину, пялят взгляд,

И без всяких там сомнений

Меж мирами бродят в ряд!

Ночные свидания

Летать во сне не каждому дано,

Она летала без проблем и часто,

Такой вот дар, ей было суждено,

Завидовать ей глупо и напрасно.

Она жила вот так же, налегке,

Без злобы, без печали и заботы,

Таскала Гумилева в рюкзаке,

Нирвану слушала, идя с работы.

Часами рисовала у окна,

Стихи писала лишь под настроение,

Она уже давно жила одна,

Не ведая любовного томления.

И вот однажды в иллюзорном сне,

Его случайно как-то повстречала,

С тех пор искала взгляд его в окне,

Откуда он появится не знала.