Замолкни и вслушайся в топот табунный, —По стертым дорогам, по травам сырым,В разорванных шкурах бездомные гунныСтепной саранчой пролетают на Рим!..Тяжелое солнце в огне и туманах,Нахлынувший ветер горяч и суров.Полыни горьки, как тоска полонянок,Как песни аулов, как крик беркутов.Безводны просторы. Но в полдень прольетсяШафранного марева пряный обман,И нас у пригнувшихся древних колодцевВстречает гортанное слово — аман[1]!Отточены камни. Пустынен и страшенНа лицах у идолов отблеск души.Мартыны и чайки кричат над Балхашем,И стадо кабанье грызет камыши.К юрте от юрты, от базара к базаруВерблюжьей походкой размерены дни,Но здесь, на дорогах ветров и пожаров,Строительства нашего встанут огни!Совхозы Киргизии! Травы примяты.Протяжен верблюжий поднявшийся всхлип.Дуреет от яблонь весна в Алма-Ата,И первые ветки раскинул Турксиб.Земля, набухая, гудит и томится,Несобранной силой косматых сноповЗеленые стрелы взошедшей пшеницыПроколют глазницы пустых черепов.Молчит и готовится степь к перемене.В песках, залежавшись, вскипает руда, —И слушают чутко Советы селений,Как ржут у предгорий, сливаясь, стада.
1930
Конь
Топтал павлодарские травы недаром,От Гробны до Тыса ходил по базарам.Играл на обман средь приезжих людейЗа полные горсти кудлатых трефей.И поднимали кругом каруселиВеселые ситцевые метели.Пришли табуны по сожженным степям,Я в зубы смотрел приведенным коням.Залетное счастье настигло меня —Я выбрал себе на базаре коня.В дорогах моих на таком не пропасть —Чиста вороная, атласная масть.Горячая пена на бедрах остыла,Под тонкою кожей — тяжелые жилы.Взглянул я в глаза — высоки и остры,Навстречу рванулись степные костры.Папаху о землю! Любуйся да стой!Не грива, а коршун на шее крутой.Неделю с хозяином пили и ели,Шумели цветных каруселей метели.Прощай же, хозяин! Навстречу нахлынетПоднявшейся горечью ветер полыни.Навстречу нахлынут по гривам песковГорячие вьюги побед и боев.От Гробны до Тыса по логам и склонамРаспахнут закат полотнúщем червонным.Над Первой над Конной издалекаНа нас лебедями летят облака.