Стихотворения

Орел на крыше мира, словно кошка,
Взъерошен ветром, дующим с Кавказа.
Титан казнимый смотрит в оба глаза
На Зевса зверского. Так выглядит обложка
Бессонницы. И соки пересказа
Клубит луны серебряная ложка.

У Зевса от страстей отвисли груди,

Напряжена свирепая брюшина, —
Туда, где любят скапливаться люди,
Он извергает громы, как машина.
Титан за печень держится. Вершина
Кавказа ходит с ним по амплитуде.

Орел, приплод Ехидны и Тифона

И брат Химеры с козьей головою,
Заводится, как ящик патефона,
И печенью питается живою.
Титан об этом думает: "Освою
Дыханье крупное, чтоб избежать урона".

Плоды лимона в погребе долины

Сплотили свет вокруг овчарни спящей.
Пастух, изделье из воды и глины,
Пастушке в кружку льет отвар кипящий.
Орел титана жрет, как настоящий,
И брызжет в мощный пах слюной орлиной.

Титан не видит ни орла, ни плена,

Он видит, как спускается со склона
Кентавр, смертельно раненный в колено.
О дьявол! В благородного Хирона
Стрела врубилась, как топор в полено,
Он почернел от боли, как ворона,

И пена пышным облачным обводом

Усугубляет существа продольность.

Он просит смерти,

Будь проклят рок,
Такая мука в нем
Титан колотит по
Небесным сводам, —
Но бессмертен родом —
Бессмертья подневольность
Такая больность!..

Выходит Зевс:-Чего тебе, ворюга? —

Титан диктует: — Сокруши порядок
И смерть мою перепиши на друга,
Чтоб светел был отход его и сладок:

Кентавру пусть — нежнейшая из грядок,

А мне — ею бессмертья центрифуга, —

Ты понял? — Зевс кивнул ему невольно

И удалился ублажать титана.
Кентавру больше не было так больно,
Его зарыл геракл в тени платана.
Орел терзал титана неустанно,
Въедаясь в печень. Но как раз об этом
Известно всем и сказано довольно.

1973

Источник: Прислал читатель

НА ТЕМУ СНЕГУРОЧКИ

Апрель над кровлями витал,
Накрапывало сверху,
И недостроенный квартал
Казался судоверфью.

Там пахли пакля и пенька,

И жирные белила.
Там из-под каждого пенька
Пиликало, бурлило.

Смеркалось рано. Пешеход,

Пуская дым колечком,
В жилище, как на пароход,
Взбирался по дощечкам,

Свечу в потемках доставал,

Приваривал к тарелке,
И черный кофе согревал
На газовой горелке.

И беспечальна, и светла,

Небесным уроженцем
В углу Снегурочка спала,
Чреватая младенцем.

Он раздевался и снимал

Все то, что спать мешало,
Во сне туманность обнимал,
Которая дышала.

И клялся матерью своей:

Растаем воедино!
И красным капало с ветвей
Испанского жасмина.

1964

Источник: Прислал читатель

ХИМКИ