Стихотворения

Мне — женщины были?
Я — женщинам был?
Веера вечерами лент, —
любовь ли?
А утрами лоб и бокал,
шпага
и шаг
тех
лет.

О да!
До окна
дождь идет, дон Жуан.
Дождь, донна Анна. Дождит.
Вечерник ли,
утренник —
даже
не дан,
а дом Командора
дрожит.

Кому,
Командор,
если в масках Медуз
у женщин не ужас, а власть?
А медью из денег —
изданье до Муз.
Любовь ли, Сивилла ли? —
вальс.

Кто в ад меня, мнимый?!
Концепций конца
завистливец звезд и скал.
Я лишь исчислял по таблицам Творца:
вы — лгали.
Творец
мне
не лгал.

Ходили на лапах тяжелые львы.
Мозг
мой
к ним
приязнь
имел.
За давностью дев
любопытство любви, —
любви ли?
Я
их
не
искал.

Кто муж героизма
мой меткий металл
осмелился
бы
осмеять?
Лишь Статую выставил
буквомарал.
Лишь статую, —
камнем
карать.

Кто тот же транжир,
кто мыслитель мышей,
ласкатель
и логик про суть?
Вот — шпага моя.
В мешанине мужей
найдет
свой,
    ей свойственный путь.

Послание Иоанну

Я Альфа и Омега есмь. Я — дан.
Я первый и последний, Иоанн.
Твой остров — мой метающийся Дом,
где око зрит одно лишь — океан.
А семь златых светильников затем,
чтоб чаянья и чудеса не греть.
Я опоясан поясом златым
по персям, — чтоб ни с кем не говорить.
Пред просьбами протестов и потерь
животному с лицом, как человек,
оставьте облаченного в подир, —
я не приду для правды в этот век.

Читающий и слушающий Слов,
смеющийся щеками же в себе,
все ж соблюдающий диету слив,
не сомневающийся ни в судьбе.
Я, вас омывший в омутах (где Дух?)
Я, возлюбивший вас же и во зле…
Вот — возвещающий Петру петух,
клюющий время зерен на земле…
Написанному верящий, — о плебс!
Науськанный на Голос, что велик.
О близко время! Вижу вживе блеск:
меч первенца меж мертвых и владык.

В моей деснице семь знакомых звезд.
Вот — волосы, как белая волна.
Меч уст моих пусть обоюдоостр, —
не ныне! не ответствую, война
ловцов душ человеческих с лицом
животных жвачных, но с глазами грез.
Неправда от Матфея — я ловцом
не жил, и не за них я шел на крест.
Я думал: Дух дыханья посетит.
А ты в ответ: лишь остров-океан.
Спасибо, соучастник в скорби, пес,
тебе скажу:
            — Не бойся, Иоанн!

Восстань с колен. Сбрось цепь земных царей.
Листов моих из стали насуши,
и если где осталось семь церквей,
лишь ты отважен — ты им напиши:
— Я первый и последний и я — есмь.
И живый, и был мертв и се — я жив.
Еще в венках не зацветает ель,
я не приду для правды язв и жил.
Не мстящий, но молчащий без сетей,
для Зверя оставляющий клыки,
имеющий ключи от всех смертей…
Имеющий да спрячет их, ключи.

«Что рифма!..»