Стихотворения

Я всадник. Я воин. Я в поле один.
Последний династии вольной орды.
Я всадник. Я воин. Встречаю восход
с повернутым к солнцу веселым виском.

Я всадник. Я воин во все времена.
На левом ремне моем фляга вина.
На левом плече моем дремлет сова,
и древнее стремя звенит.

Но я не военный потомок славян.
Я всадник весенней земли.

«Возвращайся, воин, в дом…»

Возвращайся, воин, в дом,
в дом дрём,
без руля и без колес
дом грёз,
истреблен и гнет и трон —
дом дрём,
всё взаправду, всё всерьез,
дом грёз.
Возвращайся, воин, к винам,
     прекращай обиды битв,
           обращайся, воин, к вилам,
                 обещай баклуши бить,
                       пригляни себе сутану
                             семейную…
Прокляни меня, солдат,
за советы.

«И грустить не надо…»

И грустить не надо.
Даже
       в самый крайний,
даже
       на канатах
играйте, играйте!

Алёнушка,
               трудно?
Иванушка,
               украли?
Эх, мильонострунно
играйте, играйте!

Или наши игры
оградим оградой?
Или —
       или — или!
Играйте, играйте!

Расторгуйте храмы,
алтари разграбьте,
на хоругвях храбро
играйте, играйте!

На парных перинах
предадимся росту!

Так на пепелищах
люди плачут,
поэты — юродствуют.

«Был крыжовник…»

Был крыжовник
больше арбуза,
на мраморной березе
во́роны сидели,
во́роны сидели,
они целовались,
один ворон черный,
другой ворон белый,
один ворон каркал,
другой кукарекал…
Это в сказке.
В жизни такого не бывает.

В жизни всё иначе,
всё обыкновенно:
был помидор,
маленький, как клюква,
на двух муравьях
две вороны ехали,
две вороны ехали,
в клювах по сабле,
одна ворона белая,
другая не малиновая,
а по небу бегала
ворона в туфельках,
из мраморных жилок
плела паутину…
Это в жизни. В сказке
такого не бывает.

«Догорай, моя лучина, догорай…»

Догорай, моя лучина, догорай!
Всё, что было, всё, что сплыло, догоняй.

Да цыганки, да кабак, да балаган,
только тройки —
               по кисельным берегам.

Только тройки — суета моя, судьба,
а на тройках по три ворона сидят.

Кто он, этот караван и улюлюк?
Эти головы оторваны, старик.
А в отверстиях, где каркал этот клюв,
по фонарику зеленому стоит.

По фонарику — зеленая тоска!
Расскажи мне, диво-девица, рассказ,
как в синицу превратился таракан,
улетел на двух драконах за моря…

Да гуляй, моя последняя тоска,
как и вся больная родина моя!

«Где же наши кони…»

Где же наши кони,
               кони вороные?
Где же наши копья,
               копья воронёные?
Отстарались кони.
Отстрелялись копья.

Незадаром в роще, бедной и беззвучной,
ходит странный ворон ходуном по сучьям,
ходит и вздыхает,
               на лице громадном,
на лице пернатом скорбная гримаса.

Ничего не надо:
               ни чужих отечеств,
ни коней, ни копий…
                       Осенью огромной
с нами наше счастье:
белые одежды,
бедный бор
             да ворон,
                       ворон воронёный.

«И вот опять, и вот — вниманье!..»