Стихотворения

Как-то раз перед толпою
       Соплеменных гор
У Казбека с Шат-горою[14]
       Был великий спор.
«Берегись! – сказал Казбеку
       Седовласый Шат, —
Покорился человеку
       Ты недаром, брат!
Он настроит дымных келий
       По уступам гор;
В глубине твоих ущелий
       Загремит топор;
И железная лопата
       В каменную грудь,
Добывая медь и злато,
       Врежет страшный путь.
Уж проходят караваны
       Через те скалы,
Где носились лишь туманы
       Да цари-орлы.
Люди хитры! Хоть и труден
       Первый был скачок,
Берегися! многолюден
       И могуч Восток!»
«Не боюся я Востока! —
       Отвечал Казбек, —
Род людской там спит глубоко
       Уж девятый век.
Посмотри: в тени чинары
       Пену сладких вин
На узорные шальвары
       Сонный льет грузин;
И, склонясь в дыму кальяна
       На цветной диван,
У жемчужного фонтана
       Дремлет Тегеран.
Вот у ног Ерусалима,
       Богом сожжена,
Безглагольна, недвижима
       Мертвая страна;
Дальше, вечно чуждый тени,
       Моет желтый Нил
Раскаленные ступени
       Царственных могил.
Бедуин забыл наезды
       Для цветных шатров
И поет, считая звезды,
       Про дела отцов.
Все, что здесь доступно оку,
       Спит, покой ценя…
Нет! не дряхлому Востоку
       Покорить меня!»

«Не хвались еще заране! —
       Молвил старый Шат, —
Вот на севере в тумане
       Что-то видно, брат!»

Тайно был Казбек огромный
       Вестью той смущен;
И, смутясь, на север темный
       Взоры кинул он;
И туда в недоуменье
       Смотрит, полный дум:
Видит странное движенье,
       Слышит звон и шум.
От Урала до Дуная,
       До большой реки,
Колыхаясь и сверкая,
       Движутся полки;
Веют белые султаны,
       Как степной ковыль,
Мчатся пестрые уланы,
       Подымая пыль;
Боевые батальоны
       Тесно в ряд идут,
Впереди несут знамены,
       В барабаны бьют;
Батареи медным строем
       Скачут и гремят,
И, дымясь, как перед боем,
       Фитили горят.
И, испытанный трудами
       Бури боевой,
Их ведет, грозя очами,
       Генерал седой.
Идут все полки могучи,
       Шумны, как поток,
Страшно-медленны, как тучи,
       Прямо на восток.

И, томим зловещей думой,
       Полный черных снов,
Стал считать Казбек угрюмый —
       И не счел врагов.
Грустным взором он окинул
       Племя гор своих,
Шапку[15] на́ брови надвинул —
       И навек затих.

1841

«Они любили друг друга так долго и нежно…»

Sie liebten sich beide, doch keiner

Wollt’es dem andern gestehn.

Heine[16]

Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!
Но, как враги, избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи.

Они расстались в безмолвном и гордом страданье
И милый образ во сне лишь порою видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье…
Но в мире новом друг друга они не узнали.

1841

Сон