Стихотворения, 1817–1822

Ты прав, мой друг – напрасно я презрел
Дары природы благосклонной.
Я знал досуг, беспечных Муз удел,
И наслажденья лени сонной,
Красы лаис, заветные пиры,
И клики радости безумной,
И мирных Муз минутные дары,
И лепетанье славы шумной.
Я дружбу знал – и жизни молодой
Ей отдал ветреные годы,
И верил ей за чашей круговой
В часы веселий и свободы,
Я знал любовь, не мрачною тоской,
Не безнадежным заблужденьем,
Я знал любовь прелестною мечтой,
Очарованьем, упоеньем.
Младых бесед оставя блеск и шум,
Я знал и труд и вдохновенье,
И сладостно мне было жарких дум
Уединенное волненье.
Но всё прошло! – остыла в сердце кровь,
В их наготе я ныне вижу
И свет и жизнь и дружбу и любовь,
И мрачный опыт ненавижу.
Свою печать утратил резвый нрав,
Душа час от часу немеет;
В ней чувств уж нет. Так легкой лист дубрав
В ключах кавказских каменеет.
Разоблачив пленительный кумир,
Я вижу призрак безобразный.
Но что ж теперь тревожит хладный мир
Души бесчувственной и праздной?

Ужели он казался прежде мне
Столь величавым и прекрасным,
Ужели в сей позорной глубине
Я наслаждался сердцем ясным!
Что ж видел в нем безумец молодой,
Чего искал, к чему стремился,
Кого ж, кого возвышенной душой
Боготворить не постыдился!
Я говорил пред хладною толпой
Языком Истинны свободной,
Но для толпы ничтожной и глухой
Смешон глас сердца благородный.
Везде ярем, секира иль венец,
Везде злодей иль малодушный,
Тиран льстец
Иль предрассудков раб послушный.

ПОСЛАНИЕ ЦЕНЗОРУ