О ты, смущенная присутствием моим,Спокойся: я бегу в пределы отдаленны!Пусть избранный тобой вкушает дни блаженны,Пока судьбой храним.Но, ах! Не мысли ты, чтоб новые восторгиИ спутник счастливый твоих весенних днейИзгладили меня из памяти твоей!..О нет! Есть суд небес и справедливы боги!Душевны радости, делимые со мной,Воспоминания протекших упованийИ сладкие часы забвенья и мечтаний,И я, я сам явлюсь тревожить твой покой!Но уж не в виде том, как в дни мои счастливы,Когда — смущенный, торопливый —Я плакал без укор, без гнева угрожалИ за вину твою — любовник боязливый —Себе у ног твоих прощения искал!Нет, нет! Явлюсь опять, но как посланник мщенья,Но как каратель преступленья,Свиреп, неумолим везде перед тобой:И среди общества блистательного круга,И средь семьи твоей, где ты цветешь душой,В уединении, в объятиях супруга,Везде, везде в твоих очахГрозящим призраком, с упреком на устах!Но нет!.. О, гнев меня к упрекам не принудит:Чья мертвая душа тобой оживлена,Тот благости твои век, век не позабудет!Его богам молитва лишь одна:Да будет счастлива она!..Но вряд ли счастие твоим уделом будет!1816
Вы хотите, чтоб стихамиЯ опять заговорил,Но чтоб новыми стезямиВерх Парнаса находил:Чтобы славил нежны розы,Верность женския любви,Где трескучие морозыИ кокетства лишь одни!Чтоб при ташке в доломанеПосошок в руке держалИ при грозном барабанеЧтоб минором воспевал.Неужель любить не можно,Чтоб стихами не писать?И, любя, ужели должноЧувства в рифмы оковать?По кадансу кто вздыхает,Кто любовь в цветущий векЛишь на стопы размеряет,Тот — прежалкий человек!Он влюбился — и поспешноСлавит милую свою;Возрыдая безутешно,Говорит в стихах: «Пою!»От парнасского пареньяБеспокойной головыСкажет также, без сомненья,И жестокая: «Увы!»Я поэзией небеснойБыл когда-то вдохновен.Дар божественный, чудесный,Я навек тебя лишен!Лизой душу занимая,Мне ли рифмы набирать!Ах, где есть любовь прямая,Там стихи не говорят!..1816
Сегодня вечером увижусь я с тобою,Сегодня вечером решится жребий мой,Сегодня получу желаемое мною —Иль абшид на покой!А завтра — черт возьми! — как зюзя натянуся,На тройке ухарской стрелою полечу;Проспавшись до Твери, в Твери опять напьюся,И пьяный в Петербург на пьянство прискачу!Но если счастие назначено судьбоюТому, кто целый век со счастьем незнаком,Тогда… о, и тогда напьюсь свинья свиньеюИ с радости пропью прогоны с кошельком!1818