Стихотворения

По другим толкованиям, «Странствие» — стихи о конечной бессмысленности жизни, пока она не достигает стадии Рая. В символике Блейка Вселенная представлена в процессе прохождения через четыре духовных состояния. Рай (Eden) — высшее единство Творца и его творения; Порождение (Generation) — распад органической связи между человеком и Богом, человеком и другими людьми; Беула (Beulah) — христианский идеал восстановления этой связи, который для Блейка и при условии его осуществления не означает обретенного Рая, ибо Беула рассматривается им только как Лимб; Ульро (Ulro) — мир современной Блейку действительности, Ад. Каждому из этих состояний присуща своя доминирующая «эмоция»: Раю — страсть, Порождению — интеллект, Беуле — милосердие и любовь, Ульро — желание и инстинкт. В «Странствии» содержится призыв к радикальному освобождению Поэтического Гения, таящегося в человеке и единственно способного открыть человечеству такие пути духовной жизни, которые сделают возможным истинный ее прогресс, а не механическое кружение на месте. Помимо евангельских мотивов, в стихотворении обнаруживаются отголоски мифа о Прометее и созданного Блейком мифа о Лосе (см. коммент. на с. 590).

Just as we reap in joy the fruit / Which we in bitter tears did sow — библейская реминисценция: "They that sow in tears shall reap in joy" (Psalms, 126: 5)

THE CRYSTAL CABINET ХРУСТАЛЬНАЯ ШКАТУЛКА

Перекликается со стихотворением «Песня» из «Поэтических набросков». В символическом плане стихотворения изображено состояние Беулы (см. выше), для которого характерно триединство тела, интеллекта и страсти, однако четвертый компонент целостного человека — дух — еще отсутствует. Поэтому отношения между любящими перерастают в конфликтную ситуацию: оба стремятся подчинить другого своей воле — подлинный союз невозможен. Приводим перевод С. Маршака:

Хрустальный чертог

На вольной воле я блуждал

И юной девой взят был в плен.
Она ввела меня в чертог
Из четырех хрустальных стен.

Чертог светился, а внутри

Я в нем увидел мир иной:
Была там маленькая ночь
С чудесной маленькой луной.

Иная Англия была,

Еще неведомая мне, —
И новый Лондон над рекой,
И новый Тауэр в вышине.

Не та уж девушка со мной,

А вся прозрачная, в лучах.
Их было три — одна в другой.
О сладкий, непонятный страх!

Ее улыбкою тройной

Я был, как солнцем, освещен.
И мой блаженный поцелуй
Был троекратно возвращен.

Я к сокровеннейшей из трех

Простер объятья — к ней одной.
И вдруг распался мой чертог.
Ребенок плачет предо мной.

Лежит он на земле, а мать

В слезах склоняется над ним.
И, возвращаясь в мир опять,
Я плачу, горестью томим.

 Приводим перевод Г. Кружкова:

Хрустальный Шкафчик

Я девой пойман был в лесу,

Где я плясал в тени густой.
В Хрустальный Шкафчик заключен,
На Ключик заперт золотой.

Тот Шкафчик гранями сиял —

Жемчужный, радужный, сквозной,
В нем открывался новый Мир
С волшебной маленькой Луной.

Там новый Лондон я узрел —

Деревья, шпили, купола;
В нем новый Тауэр стоял
И Темза новая текла.

И Дева — в точности, как та, —

Мерцала предо мной в лучах;
Их было три, одна в другой:
О тайный трепет, сладкий страх!

И очарованный трикрат,

Тройной улыбкой освещен,
Я к ней прильнул: мой поцелуй
Был троекратно возвращен.

Я руки алчно к ней простер,

Палимый лихорадкой уст...
Но Шкафчик раскололся вдруг,
Рассыпался, как снежный куст;

И, безутешное Дитя,

Я вновь рыдал в глуши лесной,
И бледная Жена в слезах,
Скорбя, склонялась надо мной.