Стихотворения (1908-1937)

Над желтизной правительственных зданий Кружилась долго мутная метель, И правовед опять садится в сани, Широким жестом запахнув шинель.

Зимуют пароходы. На припеке Зажглось каюты толстое стекло. Чудовищна, - как броненосец в доке, Россия отдыхает тяжело.

А над Невой - посольства полумира, Адмиралтейство, солнце, тишина! И государства жесткая порфира, Как власяница грубая,бедна.

Тяжка обуза северного сноба Онегина старинная тоска; На площади сената - вал сугроба, Дымок костра и холодок штыка...

Черпали воду ялики, и чайки Морские посещали склад пеньки, Где, продавая сбитень или сайки, Лишь оперные бродят мужики.

Летит в туман моторов вереница. Самолюбивый,скромный пешеход, Чудак Евгений бедности стыдится Бензин вдыхает и судьбу клянет!

1913

***

B таверне воровская шайка Всю ночь играла в домино. Пришла с яичницей хозяйка; Монахи выпили вино.

На башне спорили химеры: Которая из них урод? А утром проповедник серый B палатки призывал народ.

На рынке возятся собаки, Менялы щелкает замок. У вечности ворует всякий, А вечность - как морской песок.

14

Он осыпается с телеги, Не хватит на мешки рогож. И, недовольный, о ночлеге Монах рассказывает ложь.

1913

***

Отравлен хлеб, и воздух выпит: Как трудно раны врачевать! Иосиф, проданный в Египет, Не мог сильнее тосковать. Под звездным небом бедуины, Закрыв глаза и на коне, Слагают вольные былины О смутно пережитом дне. Немного нужно для наитий: Кто потерял в песке колчан, Кто выменял коня, - событий Рассеивается туман. И, если подлинно поется И полной грудью, наконец, Все исчезает - остается Пространство, звезды и певец!

1913

Kинематограф

************

Кинематограф. Три скамейки. Сантиментальная горячка. Аристократка и богачка В сетях соперницы-злодейки. Не удержать любви полета: Она ни в чем не виновата! Самоотверженно, как брата, Любила лейтенанта флота. А он скитается в пустыне, Седого графа сын побочный. Так начинается лубочный Роман красавицы-графини. И в исступленье, как гитана, Она заламывает руки. Разлука. Бешеные звуки Затравленного фортепьяно. B груди доверчивой и слабой Еще достаточно отваги Похитить важные бумаги Для неприятельского штаба. И по каштановой аллее

15

Чудовищный мотор несется. Стрекочет лента, сердце бьется Тревожнее и веселее.

В дорожном платье, с саквояжем, В автомобиле и в вагоне, Она боится лишь погони, Сухим измучена миражем.

Какая горькая нелепость: Цель не оправдывает средства! Ему - отцовское наследство, А ей - пожизненная крепость!

1913

Домби и сын.

************

Когда, пронзительнее свиста, Я слышу английский язык, Я вижу Оливера Твиста Над кипами конторских книг.

У Чарльза Диккенса спросите, Что было в лондоне тогда: Контора Домби в старом Сити И Темзы желтая вода.

Дожди и слезы.Белокурый И нежный мальчик Домби-сын. Веселых клерков каламбуры Не понимает он один.

B конторе сломанные стулья, На шиллинги и пенсы счет; Как пчелы, вылетев из улья, Роятся цифры круглый год.

А грязных адвокатов жало Работает в табачной мгле, И вот, как старая мочала, Банкрот болтается в петле.

На стороне врагов законы: Ему ничем нельзя помочь! И клетчатые панталоны, Рыдая, обнимает дочь.

1914

16

***

Я не слыхал рассказов Оссиана, Не пробовал старинного вина,Зачем же мне мерещится поляна, Шотландии кровавая луна? И перекличка ворона и арфы Мне чудится в зловещей тишине, И ветром развеваемые шарфы Дружинников мелькают при луне! Я получил блаженное наследство Чужих певцов блуждающие сны; Свое родство и скучное соседство Мы презирать заведомо вольны. И не одно сокровище, быть может, Минуя внуков, к правнукам уйдет, И снова скальд чужую песню сложит И как свою ее произнесет.

1914

***

Есть ценностей незыблемая скала Над скучными ошибками веков. Неправильно наложена опала На автора возвышенных стихов. И вслед за тем, как жалкий Сумароков Пролепетал заученную роль, Как царский посох в скинии пророков, У нас цвела торжественная боль. Что делать нам в театре полуслова И полумаск, герои и цари? И для меня явленье Озерова Последний луч трагической зари.

1914

***

Поляки! Я не вижу смысла В безумном подвиге стрелков! Иль ворон заклюет орлов? Иль потечет обратно висла? Или снега не будут больше Зимою покрывать ковыль? Или о Габсбургов костыль Пристало ушибаться польше? И ты, славянская комета, В своем блужданьи вековом, Рассыпалась чужим огнем, Сообщница чужого света!

1914

17

***

Aнне Aхматовой

Черты лица искажены Какой-то старческой улыбкой. Ужели и гитане гибкой Все муки Данта суждены?

1915

***

Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины: Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи, На головах царей божественная пена, Куда плывете вы? Когда бы не Елена, Что Tроя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер - все движется любовью. Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит, И море Черное, витийствуя, шумит И с тяжким грохотом подходит к изголовью.

1915

***

Уничтожает пламень Сухую жизнь мою, И ныне я не камень, Я дерево пою.

Оно легко и грубо, Из одного куска И сердцевина дуба, И весла рыбака.