Стихотворения (1912-1917)

                        Теперь - на Невский.

                        Где-то

                        в ногах

                        толпа -трусящий заяц,

                     50 и только

                        по дамам прокатывается:

                        "Ах,

                        какой прекрасный мерзавец!"

                        [1916]

                          В. Я. БРЮСОВУ НА ПАМЯТЬ

                                           "Брюсов выпустил окончание поэмы

                                           Пушкина "Египетские ночи". Альма-

                                           нах "Стремнины".

                         Разбоя след затерян прочно

                         во тьме египетских ночей.

                         Проверив рукопись

                         построчно,

                         гроши отсыпал казначей.

                         Бояться вам рожна какого?

                         Что

                         против - Пушкину иметь?

                         Его кулак

                      10 навек закован

                         в спокойную к обиде медь!

                         [1916]

                                    ХВОИ

                      Не надо.

                      Не просите.

                      Не будет елки.

                      Как же

                      в лес

                      отп_у_стите папу?

                      К нему

                      из-за леса

                      ядер осколки

                   10 протянут,

                      чтоб взять его,

                      хищную лапу.

                      Нельзя.

                      Сегодня

                      горящие блестки

                      не будут лежать

                      под елкой

                      в вате.

                      Там -

                   20 миллион смертоносных _о_сок

                      ужалят,

                      а раненым ваты не хватит.

                      Нет.

                      Не зажгут.

                      Свечей не будет.

                      В море

                      железные чудища лазят.

                      А с этих чудищ

                      злые люди

                   30 ждут:

                      не блеснет ли у _о_кон в глазе.

                      Не говорите.

                      Глупые речь заводят:

                      чтоб дед пришел,

                      чтоб игрушек ворох.

                      Деда нет.

                      Дед на заводе.

                      Завод?

                      Это тот, кто делает порох.

                   40 Не будет музыки.

                      Р_у_ченек

                      где взять ему?

                      Не сядет, играя.

                      Ваш брат

                      теперь,

                      безрукий мученик,

                      идет, сияющий, в воротах рая.

                      Не плачьте.

                      Зачем?

                   50 Не хмурьте личек.

                      Не будет -

                      что же с того!

                      Скоро

                      все, в радостном кличе

                      голоса сплетая,

                      встретят новое Рождество.

                      Елка будет.

                      Да какая -

                      не обхватишь ствол.

                   60 Навесят на елку сиянья разного.

                      Будет стоять сплошное Рождество.

                      Так что

                      даже -

                      надоест его праздновать.

                      [1916]

                 СЕБЕ, ЛЮБИМОМУ, ПОСВЯЩАЕТ ЭТИ СТРОКИ АВТОР

                      Четыре.

                      Тяжелые, как удар.

                      "Кесарево кесарю - богу богово".

                      А такому,

                      как я,

                      ткнуться куда?

                      Где для меня уготовано логово?

                      Если б был я

                      маленький,

                   10 как Великий океан, -

                      на цыпочки б волн встал,

                      приливом ласкался к луне бы.

                      Где любимую найти мне,

                      такую, как и я?

                      Такая не уместилась бы в крохотное небо!

                      О, если б я нищ был!

                      Как миллиардер!

                      Что деньги душе?

                      Ненасытный вор в ней.

                   20 Моих желаний разнузданной орде

                      не хватит золота всех Калифорний.

                      Если б быть мне косноязычным,

                      как Дант

                      или Петрарка!

                      Душу к одной зажечь!

                      Стихами велеть истлеть ей!

                      И слова

                      и любовь моя -

                      триумфальная арка:

                   30 пышно,

                      бесследно пройдут сквозь нее

                      любовницы всех столетий.

                      О, если б был я

                      тихий,

                      как гром, -

                      ныл бы,

                      дрожью объял бы земли одряхлевший скит.

                      Я

                      если всей его мощью

                   40 выреву голос огромный -

                      кометы заломят горящие руки,

                      бросятся вниз с тоски.

                      Я бы глаз лучами грыз ночи -

                      о, если б был я

                      тусклый,

                      как солнце!

                      Очень мне надо

                      сияньем моим поить

                      земли отощавшее лонце!

                   50 Пройду,

                      любовищу мою волоча.

                      В какой ноч_и_,

                      бредов_о_й,

                      недужной,

                      какими Голиафами я зач_а_т -

                      такой большой

                      и такой ненужный?

                      [1916]

                       ПОСЛЕДНЯЯ ПЕТЕРБУРГСКАЯ СКАЗКА

                       Стоит император Петр Великий,

                       думает:

                       "Запирую на просторе я!" -

                       а рядом

                       под пьяные клики

                       строится гостиница "Астория".

                       Сияет гостиница,

                       за обедом обед она

                       дает.

                    10 Завистью с гранита снят,

                       слез император.

                       Трое медных

                       слазят

                       тихо,

                       чтоб не спугнуть Сенат.

                       Прохожие стремились войти и выйти.

                       Швейцар в поклоне не уменьшил рост.

                       Кто-то

                       рассеянный

                    30 бросил:

                       "Извините",

                       наступив нечаянно на змеин хвост.

                       Император,

                       лошадь и змей

                       неловко

                       по карточке

                       спросили гренадин.

                       Шума язык не смолк, немея.

                       Из пивших и евших не обернулся ни один.

                    30 И только

                       когда

                       над пачкой соломинок

                       в коне заговорила привычка древняя,

                       толпа сорвалась, криком сломана:

                       - Жует!

                       Не знает, зачем они.

                       Деревня!

                       Стыдом овихрены шаги коня.

                       Выбелена грива от уличного газа.

                    40 Обратно

                       по Набережной

                       гонит гиканье

                       последнюю из петербургских сказок.

                       И вновь император

                       стоит без скипетра.

                       Змей.

                       Унынье у лошади на морде.

                       И никто не поймет тоски Петра -

                       узника,

                    50 закованного в собственном городе.

                       [1916]

                                   РОССИИ

                      Вот иду я,

                      заморский страус,

                      в перьях строф, размеров и рифм.

                      Спрятать голову, глупый, стараюсь,

                      в оперенье звенящее врыв.

                      Я не твой, снеговая уродина.

                      Глубже

                      в перья, душа, уложись!

                      И иная окажется родина,

                   10 вижу -

                      выжжена южная жизнь.

                      Остров зноя.

                      В пальмы овазился.

                      "Эй,

                      дорогу!"

                      Выдумку мнут.

                      И опять

                      до другого оазиса

                      вью следы песками минут.

                   20 Иные жмутся -

                      уйти б,

                      не кусается ль? -

                      Иные изогнуты в низкую лесть.

                      "Мама,

                      а мама,

                      несет он яйца?" -

                      "Не знаю, душечка.

                      Должен бы несть".

                      Ржут этажия.

                   30 Улицы пялятся.

                      Обдают водой холода.

                      Весь истыканный в дымы и в пальцы,

                      переваливаю года.

                      Что ж, бери меня хваткой мёрзкой!

                      Бритвой ветра перья обрей.

                      Пусть исчезну,

                      чужой и заморский,

                      под неистовства всех декабрей.

                      [1916]

                              БРАТЬЯ ПИСАТЕЛИ

                    Очевидно, не привыкну

                    сидеть в "Бристоле",

                    пить чай,

                    построчно врать я, -

                    опрокину стаканы,

                    взлезу на столик.

                    Слушайте,

                    литературная братия!

                    Сидите,

                 10 глазенки в чаишко канув.

                    Вытерся от строчения локоть плюшевый.

                    Подымите глаза от недопитых стаканов.

                    От косм освободите уши вы.

                    Вас,

                    прилипших

                    к стене,

                    к обоям,

                    милые,

                    что вас со словом свело?

                 20 А знаете,

                    если не писал,

                    разбоем

                    занимался Франсуа Виллон.

                    Вам,

                    берущим с опаской

                    и перочинные ножи,

                    красота великолепнейшего века вверена вам!

                    Из чего писать вам?

                    Сегодня

                 30 жизнь

                    в сто крат интересней

                    у любого помощника присяжного поверенного.

                    Господа поэты,

                    неужели не наскучили

                    пажи,

                    дворцы,

                    любовь,

                    сирени куст вам?

                    Если

                 40 такие, как вы,

                    творцы -

                    мне наплевать на всякое искусство.

                    Лучше лавочку открою.

                    Пойду на биржу.

                    Тугими бумажниками растопырю бока.

                    Пьяной песней

                    душу выржу

                    в кабинете кабака.

                    Под копны волос проникнет ли удар?

                 50 Мысль

                    одна под волосища вложена:

                    "Причесываться? Зачем же?!

                    На время не стоит труда,