Стихотворения 1921-1941 годов

Ладонь — и в чью, кого — и с кем.

Кому печаль мою вручу,

Кому печаль мою повем

Предвечную (дитя, отца

Не знающее и конца

Не чающее!) О, печаль

Плачущих без плеча!

О том, что памятью с перста

Спадет, и камешком с моста…

О том, что заняты места,

О том, что наняты сердца

Служить — безвыездно — навек,

И жить — пожизненно — без нег!

О заживо — чуть встав! чем свет! —

В архив, в Элизиум калек.

О том, что тише ты и я

Травы, руды, беды, воды…

О том, что выстрочит швея:

Рабы — рабы — рабы — рабы.

5 апреля 1923

10. «С другими — в розовые груды…»

С другими — в розовые груды

Грудей… В гадательные дроби

Недель…

А я тебе пребуду

Сокровищницею подобий

По случаю — в песках, на щебнях

Подобранных, — в ветрах, на шпалах

Подслушанных… Вдоль всех бесхлебных

Застав, где молодость шаталась.

Шаль, узнаешь ее? Простудой

Запахнутую, жарче ада

Распахнутую…

Знай, что чудо

Недр — под полой, живое чадо:

Песнь! С этим первенцем, что пуще

Всех первенцев и всех Рахилей…

— Недр достовернейшую гущу

Я мнимостями пересилю!

11 апреля 1923

«Голубиная купель…»

Голубиная купель,

Небо: тридевять земель.

Мне, за тем гулявшей з'a морем,

Тесно в одиночной камере

Рук твоих,

Губ твоих,

Человек — и труб твоих,

Город!

— Город!

Это сорок

Сороков во мне поют.

Это сорок

— Бить, так в порох! —

Кузнецов во мне куют!

Мне, решать привыкшей в мраморе,

Тесно в одиночной камере

Демократии и Амора.

21 марта 1923

ЭВРИДИКА — ОРФЕЮ:

Для тех, отженивших последние клочья

Покрова (ни уст, ни ланит!..)

О, не превышение ли полномочий

Орфей, нисходящий в Аид?

Для тех, отрешивших последние звенья

Земного… На ложе из лож

Сложившим великую ложь лицезренья,

Внутрь зрящим — свидание нож.

Уплочено же — всеми розами крови

За этот просторный покрой

Бессмертья…

До самых летейских верховий

Любивший — мне нужен покой

Беспамятности… Ибо в призрачном доме

Сем — призрак ты, сущий, а явь —

Я, мертвая… Что же скажу тебе, кроме:

— «Ты это забудь и оставь!»

Ведь не растревожишь же! Не повлекуся!

Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть

Устами! — С бессмертья змеиным укусом

Кончается женская страсть.

Уплочено же — вспомяни мои крики! —

За этот последний простор.

Не надо Орфею сходить к Эвридике

И братьям тревожить сестер.

23 марта 1923

ПОЭТЫ

1. «Поэт — издалека заводит речь…»

Поэт — издалека заводит речь.

Поэта — далеко заводит речь.

Планетами, приметами, окольных

Притч рытвинами… Между да и нет

Он даже размахнувшись с колокольни

Крюк выморочит… Ибо путь комет —

Поэтов путь. Развеянные звенья

Причинности — вот связь его! Кверх лбом —

Отчаетесь! Поэтовы затменья

Не предугаданы календарем.

Он тот, кто смешивает карты,

Обманывает вес и счет,

Он тот, кто спрашивает с парты,

Кто Канта наголову бьет,

Кто в каменном гробу Бастилий

Как дерево в своей красе.

Тот, чьи следы — всегда простыли,

Тот поезд, на который все

Опаздывают…

— ибо путь комет

Поэтов путь: жжя, а не согревая.

Рвя, а не взращивая — взрыв и взлом —

Твоя стезя, гривастая кривая,

Не предугадана календарем!

8 апреля 1923

2. «Есть в мире лишние, добавочные…»

Есть в мире лишние, добавочные,

Не вписанные в окоём.

(Нечислящимся в ваших справочниках,

Им свалочная яма — дом).

Есть в мире полые, затолканные,

Немотствующие — навоз,

Гвоздь — вашему подолу шелковому!

Грязь брезгует из-под колес!

Есть в мире мнимые, невидимые:

(Знак: лепрозариумов крап!)

Есть в мире Иовы, что Иову

Завидовали бы — когда б:

Поэты мы — и в рифму с париями,

Но выступив из берегов,

Мы бога у богинь оспариваем

И девственницу у богов!

22 апреля 1923

3. «Что же мне делать, слепцу и пасынку…»

Что же мне делать, слепцу и пасынку,

В мире, где каждый и отч и зряч,

Где по анафемам, как по насыпям —

Страсти! где насморком

Назван — плач!

Что же мне делать, ребром и промыслом

Певчей! — как провод! загар! Сибирь!

По наважденьям своим — как п'o мосту!

С их невесомостью

В мире гирь.

Что же мне делать, певцу и первенцу,

В мире, где наичернейший — сер!

Где вдохновенье хранят, как в термосе!

С этой безмерностью

В мире мер?!

22 апреля 1923

АРИАДНА

1. «Оставленной быть — это втравленной быть…»

Оставленной быть — это втравленной быть

В грудь — синяя татуировка матросов!

Оставленной быть — это явленной быть

Семи океанам… Не валом ли быть

Девятым, что с палубы сносит?

Уступленной быть — это купленной быть

Задорого: ночи и ночи и ночи

Умоисступленья! О, в трубы трубить —

Уступленной быть! — Это длиться и слыть

Как губы и трубы пророчеств.

14 апреля 1923

2. «О всеми голосами раковин…»

— О всеми голосами раковин

Ты пел ей…

— Травкой каждою.

— Она томилась лаской Вакховой.

— Летейских маков жаждала…

— Но как бы те моря ни солоны,

Тот мчался…

— Стены падали.

— И кудри вырывала полными

Горстями…

— В пену падали…

21 апреля 1923

ПРАГА

Где сроки спутаны, где в воздух ввязан

Дом — и под номером не наяву!

Я расскажу тебе о том, как важно

В летейском городе своем живу.

Я расскажу тебе, как спал он,

Не выспался — и тянет стан,

Где между водорослью и опалом

День деворадуется по мостам.

Где мимо спящих богородиц