Непобедимое страданье,Неутолимая тоска…Влечет, как жертву на закланье,Недуга черная рука.Где ты, о Муза! Пой, как прежде!«Нет больше песен, мрак в очах;Сказать: умрем! конец надежде! —Я прибрела на костылях!»Костыль ли, заступ ли могильныйСтучит… смолкает… и затих…И нет ее, моей всесильной,И изменил поэту стих.Но перед ночью непробуднойЯ не один… Чу! голос чудный!То голос матери родной:«Пора с полуденного зноя!Пора, пора под сень покоя;Усни, усни, касатик мой!Прийми трудов венец желанный,Уж ты не раб — ты царь венчанный;Ничто не властно над тобой!Нестрашен гроб, я с ним знакома;Не бойся молнии и грома,Не бойся цепи и бича,Не бойся яда и меча,Ни беззаконья, ни закона,Ни урагана, ни грозы,Ни человеческого стона,Ни человеческой слезы.Усни, страдалец терпеливый!Свободной, гордой и счастливойУвидишь родину свою,Баю-баю-баю-баю!Еще вчера людская злобаТебе обиду нанесла;Всему конец, не бойся гроба!Не будешь знать ты больше зла!Не бойся клеветы, родимый,Ты заплатил ей дань живой,Не бойся стужи нестерпимой:Я схороню тебя весной.Не бойся горького забвенья:Уж я держу в руке моейВенец любви, венец прощенья,Дар кроткой родины твоей…Уступит свету мрак упрямый,Услышишь песенку своюНад Волгой, над Окой, над Камой,Баю-баю-баю-баю!..»1877
«Великое чувство! У каждых дверей…»
Великое чувство! У каждых дверей,В какой стороне ни заедем,Мы слышим, как дети зовут матерей,Далеких, но рвущихся к детям.Великое чувство! Его до концаМы живо в душе сохраняем, —Мы любим сестру, и жену, и отца,Но в муках мы мать вспоминаем!1877