Работай, работай, работай:Ты будешь с уродским горбомЗа долгой и честной работой,За долгим и честным трудом.Под праздник — другим будет сладко, Другой твои песни споет,С другими лихая солдаткаПойдет, подбочась, в хоровод.Ты знай про себя, что не хужеДругого плясал бы — вон как!Что мог бы стянуть и потужеСвой золотом шитый кушак!Что ростом и станом ты вышелСтатнее и краше других,Что та молодица — повышеДругих молодиц удалых!В ней сила играющей крови,Хоть смуглые щеки бледны,Тонки ее черные брови,И строгие речи хмельны…Ах, сладко, как сладко, так сладкоРаботать, пока рассветет,И знать, что лихая солдаткаУшла за село, в хоровод!26 октября 190711И я опять затих у ног —У ног давно и тайно милой,Заносит вьюга на порогПожар метели белокрылой…Но имя тонкое твоеТвердить мне дивно, больно, сладко…И целовать твой шлейф украдкой,Когда метель поет, поет…В хмельной и злой своей темницеЗаночевало, сердце, ты,И тихие твои ресницыСмежили снежные цветы.Как будто, на средине бега,Я под метелью изнемог,И предо мной возник из снегаХолодный, неживой цветок…И с тайной грустью, с грустью нежной,Как снег спадает с лепестка,Живое имя Девы СнежнойЕще слетает с языка…8 ноября 1907
«Когда вы стоите на моем пути…»
Когда вы стоите на моем пути,Такая живая, такая красивая,Но такая измученная,Говорите всё о печальном,Думаете о смерти,Никого не любитеИ презираете свою красоту —Что же? Разве я обижу вас?О, нет! Ведь я не насильник,Не обманщик и не гордец,Хотя много знаю,Слишком много думаю с детстваИ слишком занят собой.Ведь я — сочинитель,Человек, называющий всё по имени,Отнимающий аромат у живого цветка.Сколько ни говорите о печальном,Сколько ни размышляйтео концах и началах,Всё же, я смею думать,Что вам только пятнадцать лет.И потому я хотел бы,Чтобы вы влюбились в простого человека,Который любит землю и небоБольше, чем рифмованныеи нерифмованныеРечи о земле и о небе.Право, я буду рад за вас,Так как — только влюбленныйИмеет право на звание человека.6 февраля 1908