Болотистым, пустынным лугомЛетим. Одни.Вон, точно карты, полукругомРасходятся огни.Гадай, дитя, по картам ночи,Где твой маяк…Еще смелей нам хлынет в очиНеотвратимый мрак.Он морем ночи замкнут — дальныйПростор лугов!И запах горький и печальныйТуманов и духов,И кольца сквозь перчатки тонкой,И строгий вид,И эхо над пустыней звонкойОт цоканья копыт —Всё говорит о беспредельном,Всё хочет нам помочь,Как этот мир, лететь бесцельноВ сияющую ночь!Октябрь 1912Испанке
Не лукавь же, себе признаваясь,Что на миг ты был полон одной,Той, что встала тогда, задыхаясь,Перед редкой и сытой толпой…Что была, как печаль, величаваИ безумна, как только печаль…Заревая господняя славаИсполняла священную шаль…И в бедро уперлася рукою,И каблук застучал по мосткам,Разноцветные ленты рекоюБуйно хлынули к белым чулкам…Но, средь танца волшебств и наитий,Высоко занесенной рукойРазрывала незримые нитиМежду редкой толпой и собой,Чтоб неведомый северу танец,Крик Handa[12] и язык кастаньетПонял только влюбленный испанецИли видевший Бога поэт.Октябрь 1912«В сыром ночном тумане…»
В сыром ночном туманеВсё лес, да лес, да лес…В глухом сыром бурьянеОгонь блеснул — исчез…Опять блеснул в тумане,И показалось мне:Изба, окно, гераниАлеют на окне…В сыром ночном туманеНа красный блеск огня,На алые гераниНаправил я коня…И вижу: в свете красномИзба в бурьян вросла,Неведомо несчастнымБыльём поросла…И сладко в очи глянулНеведомый огонь,И над бурьяном прянулИспуганный мой конь…«О, друг, здесь цел не будешь,Скорей отсюда прочь!Доедешь — всё забудешь,Забудешь — канешь в ночь!В тумане да бурьяне,Гляди, — продашь ХристаЗа жадные герани,За алые уста!»Декабрь 1912«Есть времена, есть дни, когда…»
Есть времена, есть дни, когдаВорвется в сердце ветер снежный,И не спасет ни голос нежный,Ни безмятежный час труда…Испуганной и дикой птицейЛетишь ты, но заря — в крови…Тоскою, страстью, огневицейИдет безумие любви…Пол-сердца — туча грозовая,Под ней — всё глушь, всё немота,И эта — прежняя, простая —Уже другая, уж не та…Темно, и весело, и душно,И, задыхаясь, не дыша,Уже во всем другой послушнаДоселе гордая душа!22 ноября 1913«Ты говоришь, что я дремлю…»