Читаем Стихотворения полностью

Дикий ветерСтекла гнет,Ставни с петельБуйно рвет.Час заутрени пасхальной,Звон далекий, звон печальный,Глухота и чернота.Только ветер, гость нахальный,Потрясает ворота.За окном черно и пусто,Ночь полна шагов и хруста,Там река ломает лед,Там меня невеста ждет…Как мне скинуть злую дрёму,Как мне гостя отогнать?Как мне милую — чужому,Проклято́му не отдать?Как не бросить всё на свете,Не отчаяться во всем,Если в гости ходит ветер,Только дикий черный ветер,Сотрясающий мой дом?Что ж ты, ветер,Стекла гнешь?Ставни с петельДико рвешь?22 марта 1916<p>Коршун</p>Чертя за кругом плавный круг,Над сонным лугом коршун кружитИ смотрит на пустынный луг. —В избушке мать над сыном тужит:«На́ хлеба, на́, на́ грудь, соси,Расти, покорствуй, крест неси».Идут века, шумит война,Встает мятеж, горят деревни,А ты всё та ж, моя страна,В красе заплаканной и древней. —Доколе матери тужить?Доколе коршуну кружить?22 марта 1916<p>Из цикла «О чем поет ветер»</p><p>(1913)</p><p>«Из ничего — фонтаном синим…»</p>Из ничего — фонтаном синимВдруг брызнул свет.Мы головы наверх закинем —Его уж нет,Рассыпался над черной дальюЗлатым пучком,А здесь — опять, — дугой, спиралью,Шаро́м, волчком,Зеленый, желтый, синий, красный —Вся ночь в лучах…И, всполошив ее напрасно,Зачах.Октябрь 1913<p>«Было то в темных Карпатах…»</p>Было то в темных Карпатах,Было в Богемии дальней…Впрочем, прости… мне немногоЖутко и холодно стало;Это — я помню неясно,Это — отрывок случайный,Это — из жизни другой мнеЖалобный ветер напел…Верь, друг мой, сказкам: я привыкВникатьВ чудесный их языкИ постигатьВ обрывках словТуманных ходИных миров,И темный времени полетСледить,И вместе с ветром петь;Так легче жить,Так легче жизнь терпетьИ уповать,Что темной думы ростНам в вечность перекинет мост,Надеяться и ждать…Жди, старый друг, терпи, терпи,Терпеть недолго, крепче спи,Всё равно всё пройдет,Всё равно ведь никто не поймет,Ни тебя не поймет, ни меня,Ни что ветер поетНам, звеня…Октябрь 1913<p>Скифы</p>

Панмонголизм! Хоть имя дико,

Но мне ласкает слух оно.

Владимир Соловьев
Перейти на страницу:

Все книги серии Блок А.А. Сборники

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия / Поэзия
Уильям Шекспир — вереница чувственных образов
Уильям Шекспир — вереница чувственных образов

  Хочу обратить внимание читателя, на то, что последовательность перевода и анализа сонетов в этом сборнике не случаен. Так как эти переводы отражает основные события адресанта сонетов и автора, связанные с сюжетом каждого. Вызывают чувство недоумения, кичливыми и поверхностными версиями переводов без увязки с почерком автора, а именно Шекспира. Мировоззрением, отражающим менталитет автора сонетов, чувствами, которые переживал он во время написания каждого сонета. В таких переводах на русский полностью отсутствуют увязки с автобиографическими или историческими событиями, которые автор подразумевал, описывая, делая намёк непосредственно в сюжетах сонетов. По этой причине, паттерн и авторский почерк полностью исчезли в их переводах. Что указывает на то, авторы переводов воспринимали автора сонетов, как некий символ. А не как живого человека с чувствами преживаниями, с конкретными врагами и друзьями, Но самое главное, нарекание вызывает неоспоримый и удручающий факт, что образ самого автора полностью выхолощен в таких неудачных переводах, где каждый переводчик выпячивал только себя со своим авторским почерком, литературными приёмами, которые абсолютно не характерны Шекспиру, как автору сонетов.

Alexander Sergeevich Komarov

Литературоведение / Поэзия / Лирика / Зарубежная поэзия / Стихи и поэзия