Стихотворения (2)

Да саваны, да ураган свирепый,

Да страсти дикие... А назначенье

Поэзии - любовь и утешенье,

И дар святой затем ниспослан вам,

Чтобы ввысь дорогу указать сердцам!

И все ж я радостен: средь сорных трав

Возрос, главу цветущую подняв,

Прекрасный мирт - подобным похвалиться

И древность не могла. Слетелись птицы,

Трепещут крыльцами, поют, звенят

И клювами бутоны теребят.

Так выполем скорей дурное семя

Вкруг нежного ствола! Настанет время,

Когда - уже без нас! - лесной олень

Здесь свежую траву найдет и тень,

Когда склонит здесь с трепетом колени

Любовник юный, иль, поддавшись лени,

Школяр задремлет, книгу уронив,

Под нежный и пленительный мотив,

И будет мягкая трава клониться,

И тропка полевая будет виться,

О сладкие надежды! - и взлетит

Опять Воображение в зенит,

А королем поэтов станет тот,

Кто слово, боль целящее, найдет.

Увижу ль это все при жизни я?

Не скажете ли, милые друзья,

Что обуян гордыней я, что жалкий

Я вздор несу, что я достоин палки?

Что лучше бы укрыться мне от срама?

Нет! Лишь в убежище святого храма

Поэзии приют могу избрать я,

А коль паду, меня положат братья

На сон под вековыми тополями,

Мой холм могильный зарастет цветами,

И на плите простой любви слова

Полузакроет пышная трава,

Но прочь, Унынье! Участи презренной

Избегнет тот лишь, кто душой смиренной

Стремится ввысь без мысли о награде.

Пусть свыше мне отказано в отраде

Житейской мудрости, в больших дарах,

Пусть я не мастер чтения в сердцах,

И трудно разбираться мне в тумане

Страстей минутных, мелочных желаний,

И тайны темные души преступной

Навек останутся мне недоступны,

Особый дар судьба мне посылает:

Огромной мысли свет во тьме сияет.

Все в ней, в той мысли - вся моя свобода,

Поэзии примета и природа.

Она ясна, наглядна и бесспорна,

Как смена дня и ночи, как узорный

Покров долин, как в небе солнца око,

Как крест, взнесенный куполом высоко.

Не изменю ей. Гордый мой удел

Промолвить вслух, что вымыслить посмел.

Скорее как безумец я помчу

И рухну в пропасть, жаркому лучу

Полдневного светила растопить

Позволю крылья, - лишь бы не забыть

Судьбу свою и цель... Но полно, будет!

Увлекся я, и пыл сердечный студит

Мой разум. Что за труд мне предстоит!

Простерся океан - о, что за вид!

Передо мной, без счету островов...

Их облететь мне... нет! Я не готов!

Я не могу!..

Нет, лучше пусть придут

Скромнее мысли. Этот странный труд

Пусть попросту, как начат, завершится

И сердце, успокоясь, обратится

К отрадному - к душевной чистоте

И братским узам, к ясной доброте

И таинству сердечного порыва,

Что в миг один родит сонет счастливый,

Без тягостных усилий, на лету...

Вот счастие: отринув суету,

В компаньи с рифмами дни проводить,

А лень писать - на завтра отложить,

Взять с полки книгу редкую и с нею

Забыться, в радости и неге млея.

О, падает перо мое из рук,

Я не могу писать под сердца стук,

Мелодии порхают, как голубки,

И память воскрешает образ хрупкий

Дня, когда я впервые слышал их.

И много вижу я картин иных:

Вот всадницы прекрасные несутся,

Их кудри пышные по ветру вьются,

И пальчики стремятся на лету

Их уложить, а на картину ту

Горящим взором Вакх из колесницы

Глядит - от взгляда этого залиться

Румянцем Ариадне довелось...

И снова слов прилив, что ветр принес,

Когда открыл с гравюрами я папки,

И с ними новых образов охапки:

Изгиб лебяжьей шеи в камышах,

И коноплянка, что поет в кустах,

И бабочки полет золотокрылой,

И роза, что радушно ей раскрыла

Объятия роскошных лепестков,

О да, припас я много для стихов

Видений сладостных, картин прекрасных!

И не забыть бы Сон - из маков красных

Украсил голову его венок

Я, право, мало без него бы мог,

И лучшие стихи - его заслуга.

А вот раздался милый голос друга,

Сменясь опять отрадной тишиной.

На ложе день перебираю свой,

Прошедший в доме мудрого поэта,

Хранителя старинного секрета

Досугов сладостных. А со шкафов

Глядят на нас певцы былых веков

С улыбкой мраморной. О, счастлив тот,

Кто славу Будущему предает!

По стенам вижу фавнов козлоногих;

Они резвятся у развалин строгих

Классического храма, глядя знойно

На юных нимф, что вереницей стройной

Идут поодаль. Та, что краше всех,

Воздела к небу руки. Легкий смех

Звучит и голос сладостной свирели

Так томно, что и фавны присмирели,

И в небе разгорается рассвет.

А вот картина на другой сюжет:

Купание Дианы. Нимфы нежно

Ей услужают. Брошены небрежно

Одежды светлые. Плащ тонкотканый

Свисает через край тяжелой ванны.

Колышет медленно его вода

Так океан покорные суда

Качает, легким ветерком волнуем,

Так водоросли, повинуясь струям,

Колеблются, - единый ритм живет

Во всем необозримом царстве вод.

А вот Сафо глядит куда-то вдаль.

Ее чело покинула печаль,

Задумчивость на время отступила,

И милый лик улыбка осветила.

Печален взор Альфреда короля:

Великий полон жалости, деля

Страданья сирых. И Костюшко мрачен:

Тяжелый жребий был ему назначен.

А вот вперил Петрарка жадный взгляд

В небесный лик Лауры - как глядят,

Счастливцы! - и над ними вознесла

Поэзия победные крыла.

Поэзия со своего престола

Глядит повсюду, и в моря и в долы,

Все ведомо ей, что вокруг творится,

А я могу поведать лишь частицу.

Но то, что видел, что ко мне теснилось,

Прогнало сон. Мне наяву приснилось

Все то, о чем я здесь распространялся.