Во времена, как говорится, в оныОбычно слышались писательские стоны:«Лицо читателя… Ах, каково оно!»Нам было бы теперь стонать смешно, грешно,Когда читают нас — культурно и умно —Не единицы — миллионы!«Читатель — это сфинкс загадочно-немой!»Какая глупая и злая небылица!Да вот образчик вам прямой:Живая, свежая портретная страница!Пять деревенских ходоков,Здоровых, кряжистых советских мужиков,Которым «дом родной» — советская столица.И угощенье, и приют,И — по утрам — газетки подают!Пускай враждебная лютует заграница,Пусть эмигрантская на нас клевещет моль,Я ей могу сказать с усмешкою: «Изволь,Поганая ты моль, вглядеться в эти лица,Как Пров, Корней, Артем, Савелий да Пахом,Завороженные словесною игрою,Смеются весело, довольные стихом,В котором я тебя, моль каверзная, «крою».«Эй, моль, — без родины, без денег, без царя!С десятилетьем… Октября!!»
1927
ЧЕРТА С ДВА!
Не та уж кровь. Не те уж годы.Всё ж, не вписавшись в ворчуны,На молодые хороводыЛюблю смотреть… со стороны.Певец иного поколенья,С немою радостью поройГляжу я, полный умиленья,На комсомольский бодрый строй.Враги хотят нас сжить со свету.А комсомольская братва?!Глядите, сила какова!И у меня тревоги нету.Чтоб уничтожить силу эту?Н-ну, черта с два!!
1928
БАСОВУ-ВЕРХОЯНЦЕВУ
Да, добрый, старший друг мой, Басов,Вот мы уже и старики.Не знали мы с тобой Парнасов,А нас везли — взамен Пегасов —Коньки, простые скакунки.Но эти добрые лошадкиНас довезли до Октября,Врезаяся в какие схватки!Какие пропасти беря!Вот мы теперь и прискакали.И пусть нас судят за дела:Работа наша — велика лиБыла она или мала?Пусть тонкоплюйные эстетыО нас брезгливо говорят:Мы, дескать, вовсе не поэты,А так, писаки зауряд.Но мы-то делу знаем цену!Что нам лавровые венки!Не к лаврам тянутся, а к сенуЛихие наши скакунки.Сегодня мы на сеновалеВ беседе вспомним старину,Лошадки наши — не в опале,Но все ж нестися вихрем далеИному впору скакуну.Бензин ему милее сена,Огонь в ноздрях его, не пена.Друг, побеседуем о днях,Когда — широкая арена! —Весь мир обскачет наша сменаНа электрических конях!