Падают листья осеннего сада,в землю ложится зерно,что преходяще, а что остается,знать никому не дано.Белый мазок на холсте безымянном,вязи старинной строка.Что остается, а что преходяще —тайна сия велика.Пламя погаснет и высохнет русло,наземь падут дерева…Эта простая и мудрая тайнавечно пребудет жива…Так отчего так победно и громкогде-то над талой водой —все остается! все остается! —голос поет молодой?И отчего так легко и звенящев гуще сплетенных ветвей —непреходяще! непреходяще! —юный твердит соловей?
А что же будет дальше, что же дальше?Уже за той чертой, за тем порогом?А дальше будет фабула инаяи новым завершится эпилогом.И, не чураясь фабулы вчерашней,пока другая наново творится,неповторимость этого мгновеньяв каком-то новом лике отразится.И станет совершенно очевидным,пока торится новая дорога,что в эпилоге были зернаи нового начала и пролога.И снова будет дождь бродить по саду,и будет пахнуть сад светло и важно.А будет это с нами иль не с нами —по существу, не так уж это важно.И кто-то вскрикнет: — Нет, не уезжайте!Я пропаду, пущусь за Вами следом!..А будет это с нами иль с другими —в конечном счете, суть уже не в этом.И кто-то от обиды задохнется,и кто-то от восторга онемеет…А будет это с нами или с кем-то —в конце концов, значенья не имеет.
В чужом окне чужая женщина не спит.Чужая женщина в чужом окне гадает.Какая карта ей сегодня выпадает?Пошли ей. Господи, четверку королей!Король бубей, король трефей, король червей,король пиковый, полуночная морока.Все карты спутаны — ах, поздняя дорога,пустые хлопоты, случайный интерес.Чужая женщина, полночное окно.Средина августа, пустынное предместье.Предвестье осени, внезапное известьео приближенье первых чисел сентября.Чужая женщина, случайный интерес.Все карты спутаны, последний лепет лета.Средина августа, две дамы, два валета,предвестье осени, десятка и король.Предвестье осени, преддверье сентября.Невнятный шелест, бормотанье, лепетанье.Дождя и тополя полночное свиданье,листвы и капель полусонный разговор.Чужая женщина, полночное окно.Средина августа, живу в казенном доме.Преддверье осени, и ночь на переломе,и масть бубновая скользит по тополям.Чужая женщина, последний свет в окне.И тополя меняют масть, и дом казенныйспит, как невинно осужденный и казненныйза чьи — неведомо, но тяжкие грехи.