Они спустились до рекиСмотреть на зарево заката,Но серебрились их вискиИ сердце не было крылато.Промчался длинный ряд годов,Годов унынья и печали,Когда ни алых вечеров,Ни звезд они не замечали.Вот все измены прощеныИ позабыты все упреки,О, только б слушать плеск волны,Природы мудрые уроки!Как этот ясный водоем,Навек отринуть самовластьеИ быть вдвоем, всегда вдвоем,Уже не верующим в счастье.А в роще, ладя самострел,Ребенок, брат любимый Мая,На них насмешливо глядел,Их светлых слез не понимая.
1918
Загробное мщенье
Баллада
Как-то трое изловилиНа дороге одногоИ жестоко колотили,Беззащитного, его.С переломанною грудьюИ с разбитой головой,Он сказал им: «Люди, люди,Что вы сделали со мной?Не страшны ни Бог, ни черти,Но, клянусь, в мой смертный час, —Притаясь за дверью смерти,Сторожить я буду вас.Что я сделаю, о Боже,С тем, кто в эту дверь вошел!..»И закинулся прохожий,Захрипел и отошел.Через год один разбойникУмер, и дивился поп,Почему это покойникВсе никак не входит в гроб.Весь изогнут, весь скорючен,На лице тоска и страх,Оловянный взор измучен,Капли пота на висках.Два других бледнее сталиСтираного полотна.Видно, много есть печалиВ царстве неземного сна.Протекло четыре года,Умер наконец второй.Ах, не видела природаДикой мерзости такой.Мертвый глухо выл и хрипло,Ползал по полу, дрожа,На лицо его налиплаМутной сукровицы ржа.Уж и кости обнажались,Смрад стоял – не подступить,Все он выл, и не решалисьГроб его заколотить.Третий, чувствуя тревогуНестерпимую, дрожитИ идет молиться БогуВ отдаленный тихий скит.Он года хранит молчаньеИ не ест по сорок дней,Исполняя обещанье,Спит на ложе из камней.Так он умер, нетревожим;Но никто не смел сказать,Что пред этим чистым ложемДовелось ему видать.Все бледнели и крестились,Повторяли: «Горе нам!» —И в испуге расходилисьПо трущобам и горам.И вокруг скита пустогоТерн поднялся и волчцы…Не творите дела злого —Мстят жестоко мертвецы.