Стихотворения

Анна Баркова Стихотворения

Милый враг

У врагов на той стороне
Мой давний друг.
О смерть, прилети ко мне
Из милых рук.

Сижу, грустя на холме,

А у них — огни.
Тоскующую во тьме,
Мой друг, вспомяни!

Не травы ли то шелестят,

Не его ли шаги?
Нет, он не вернется назад,
Мы с ним — враги.

Сегодня я не засну…

А завтра, дружок,
На тебя я нежно взгляну
И взведу курок.

Пора тебе отдохнуть,

О, как ты устал!
Поцелует пуля в грудь,
А я — в уста.

1921

Лирические волны, слишком поздно…

Лирические волны, слишком поздно!
Прощаться надо с песенной судьбой.
Я слышу ропот сладостный и грозный,
Но запоздал тревожный наш прибой.
На скудные и жалкие вопросы
Ответы все мучительней и злей.
Ты, жизнь моя, испорченный набросок
Великого творения, истлей!

1921

Не жалей колоколов вечерних…

Не жалей колоколов вечерних,
Мой неверящий, грустный дух.
Побледневший огонек задерни,
Чтобы он навсегда потух.

На плиты храма поздно клониться,

На победные башни посмотри.
Ведь прекрасные девы-черницы
Не прекраснее расцветшей зари.

Отрекись от ночной печали,

Мой неверящий, грустный дух.
Слышишь: трижды давно прокричал
Золотистый вещун-петух.

Не жалей колоколов вечерних,

Ты иную найдешь красу
В руках загрубелых и верных,
Что, сгорая, солнце несут.

1923

Прокаженная

Одинока я, прокаженная,
У безмолвных ворот городских,
И молитвенно славит нетленное
Тяжкозвучный каменный стих.
Дуновенье заразы ужасной
Отвращает людей от меня.
Я должна песнопения страстные
Песнопеньями вечно сменять.
Темноцветные горькие песни
В эти язвы пустили ростки.
Я священные славлю болезни
И лежу у ворот городских.
Это тело проказа источит,
Растерзают сердце ножи;
Не смотрите в кровавые очи:
Я вам издали буду служить.
Моя песнь все страстней и печальней
Провожает последний закат
И приветствует кто-то дальний
Мой торжественно-грустный взгляд.

1923

Робеспьер

Кафтан голубой. Цветок в петлице.
Густо напомаженная голова.
Так Робеспьер отправляется молиться
На праздник Верховного Существа.

Походка под стать механической кукле,

Деревянный негибкий стан,
Сельского стряпчего шляпа и букли,
Повадки педанта. И это тиран…

«Шантаж, спекуляцию, гнусный подкуп

Омою кровью, искореню!»
И взгляд голубой, бесстрастный и кроткий…
Улыбнулся толпе и парижскому дню.

А на площади мрачной  угрюмо стояла толпа…

Неподкупная, словно он Сам, «Вдова»
И ударом ножа, скрипя,
Подтверждала его слова.

Вдова — Так парижане называли гильотину.

1923

Пропитаны кровью и желчью…