Стихотворения

Ночь такая, как будто на лодке
Золотистым сияньем весла
Одесситка, южанка в пилотке,
К Ланжерону меня довезла.

И встает ураганной завесой,

Чтоб насильник его не прорвал,
Над красавицей южной — Одессой
Заградительный огненный вал.

Далеко в черноземные пашни

Громобойною вспашкой весны
С черноморских судов бронебашни
Ударяют огнем навесным.

Рассыпают ракеты зенитки,

И початки сечет пулемет…
Не стрельба — темный взгляд одесситки
В эту ночь мне уснуть не дает.

Что-то мучит в его укоризне:

Через ложу назад в полутьму
Так смотрела на Пушкина Ризнич
И упрек посылала ему.

Иль под свист каватины фугасной,

Вдруг затменьем зрачков потемнев,
Тот упрек непонятный безгласный
Обращается также ко мне?

Сколько срублено белых акаций,

И по Пушкинской нет мне пути.
Неужели всю ночь спотыкаться
И к театру никак не пройти.

Даже камни откликнуться рады,

И брусчатка, взлетев с мостовых,
Улеглась в штабеля баррикады
Для защиты бойцов постовых.

И я чувствую с Черного моря

Через тысячеверстный размах
Долетевшую терпкую горечь
Поцелуя ее на устах.

И ревную ее, и зову я,

И упрек понимаю ясней:
Почему в эту ночь грозовую
Не с красавицей южной, не с ней?

1941

Просторны, как небо

Просторны, как небо,
Поля хлебородные.
Всего на потребу!
А рыщут голодные
С нуждою, с бедою,
Просят все — где бы
Подали хлеба,
Хотя б с лебедою.

Равнина без края,

Такая свободная,
А всюду такая
Боль
   подколодная,
Голь
   безысходная,
Дань
   непонятная,
Рвань
   перекатная!

С добра ли, от худа ли

Гуляя, с ног валишься.
Хмелея от удали,
Силушкой хвалишься.
С вина на карачках,
Над спесью немецкою
Встаешь на кулачках
Стеной молодецкою!

Так в чем же

      ты каешься?
За что же
      ты маешься?
Все с места снимаешься
В просторы безбрежные,
Как прежде, не прежняя
Россия — Рассея…
Три гласных рассея,
Одно «эр» оставив,
Одно «эс» прибавив,
Ты стала родною
Другою страною:
СССР.

Март 1942

Начитавшись сообщений о боевых действиях

Начитавшись сообщений о боевых действиях,
Я проснулся ночью в поту от ужаса:
Мне снилось, что я потерял хлебную карточку.

3 апреля 1942

У ДВУХ ПРОТАЛИН

Пасхальной ночью
          у двух проталин
Два трупа очнулись
          и тихо привстали.

Двое убитых

        зимою в боях,
Двое отрытых
          весною в снегах.

И долго молчали

          и слушали оба
В тревожной печали
              остывшей злобы.

«Christ ist erstanden!»

[4]—               сказал один,
Поняв неустанный
            шорох льдин.

«Христос воскресе!» —

            другой ответил,
Почуяв над лесом
          апрельский ветер.

И как под обстрелом

             за огоньком,
Друг к другу несмело
             пробрались ползком,

И троекратно

          облобызались,
И невозвратно
          с весною расстались,

И вновь онемело,

          как трупы, легли
На талое тело
          воскресшей земли…

Металлом визжало,

          взметалось пламя:
Живые сражались,
          чтоб стать мертвецами.